Потом быстро выпрямился.

— Поезжай домой, — строго приказал он.

И Янси поехала.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Янси не раз вспоминала в последующие дни его строгое «поезжай домой». И ей все чаще приходила в голову мысль, согревавшая ей душу, уж не пытался ли он прикрыться строгостью, дабы не выдать, что их ласки, их прощальный поцелуй взволновали его больше, чем можно было догадаться?

Но когда дни без него, хотя бы и молчаливого, слились в один долгий день и ей довелось увидеть его только мельком, она решила, что принимает желаемое за действительное. Если Томсон и был увлечен и взволнован, то он проявляет это своеобразно. Ей было прекрасно известно, что он на работе и время от времени звонит и просит прислать шофера. Но не ее!

Увы, Янси пришлось познать горькую истину, что любовь — сущее страдание. Обиды, надуманные опасения, ревность — о, это далеко не все. Она пыталась доказать себе, что не влюбилась в этого бессердечного тирана, но поняла, что себя не обманешь. Момент, когда он снял пиджак и накинул на нее, все решил: она любит его, и с этим ничего не поделаешь. И влюбившись, инстинктивно понимает, что ей хочется быть только с ним. Она не сомневалась, что пришла бы в ярость, посмей другой поцеловать ее так, как делал это он. Это принесло ей огромное облегчение, и не только потому, что в ней заговорили все естественные желания, которые пробуждаются во влюбленной женщине; Янси теперь знала, что ей нечего опасаться стать похожей на свою ветреную, непостоянную в любви мать или тетушек. Она поняла, что она не из тех, кто все позволяет, и никогда такой не будет.

Но, любя Томсона, она сможет отдаться полностью, только когда почувствует, что он искренне желает этого. Да, она изголодалась по любви — его любви. Чувство к нему крепло в ней исподволь. Но ведь Томсон не любит ее! Для него ее страсть — эпизод, не имеющий никакого значения.

Однако, несмотря на уныние, Янси видела, что жизнь продолжает идти своим чередом. Она без опозданий отвезла мистера Клементса в аэропорт. Мэтью Грант, взяв ее адрес у Гривеля, прислал ей букет цветов в знак признательности, у него снова все наладилось с бывшей возлюбленной. Мать Фении по-прежнему держалась холодно с дочерью, а Астра, как всегда, была загружена работой. «Как и один мой знакомый», — вздохнула Янси, раздумывая, как долго еще Томсон будет бойкотировать ее. Как еще можно назвать это? Он ни разу не попросил ее вести машину — Янси для него не существует!

Выручило ее чувство гордости. Что ж, равнодушен? Ее это нисколько не трогает! Обратись он сейчас с просьбой отвезти его, она ни за что не повезет. Вчера опять звонил Ральф, умоляя вернуться: Эстелла обидела экономку, и та ушла. Ральф сказал, что если ей неприятно получать деньги на содержание, то он готов платить ей за работу, но как бы то ни было, ему хотелось, чтобы она вернулась. Так-то вот, надменный мистер Томсон Уэйкфилд, я найду новую работу, если захочу.

Янси оторвалась от бумаг, которые заполняла — ясное дело, всем доводилось заполнять бланки, — и увидела Кевина Визи, направлявшегося к ней. Она приклеила на лицо улыбку.

— Что скажешь насчет поездки в Манчестер? — спросил он.

— С удовольствием, — ответила она; в обеденное время ей нужно было сделать кое-какие покупки для дома, но это можно сделать и завтра.

— Придется задержаться допоздна, — предупредил он.

— Нет проблем. Кого везти?

— Мистера Уэйкфилда, — ответил он, а когда у Янси бешено, до звона в ушах, заколотилось от радости сердце, добавил: — Если объяснишь ему, что у жены Фрэнка начались преждевременные роды…

— Так его Фрэнк должен был везти? Я возьму «ягуар».