Она снова была одна, в темноте. Снова не могла шевельнуться и все сильнее ощущала, как накатывают волны леденящей, вымораживающей кровь, выбивающей дух паники.

Что то надвигалось из этой темноты. Что то очень опасное и… живое.

Чья то рука коснулась лица принцессы.

Сердце Юны пропустило удар. Полувздох полухрип… А потом забилось в бешеном ритме.

Сон мгновенно слетел. Она резко распахнула ресницы. Рядом с кроватью кто то стоял. Смутная тень маячила на фоне окна.

Юна дернулась, собираясь вжаться в подушки и закричать. Но ей не дали этого сделать. Крупная сухая ладонь с мозолями от рукояти меча закрыла ей рот. Знакомый голос чуть слышно прошелестел:

– Вставай, только тихо. Я принес тебе одежду, Юна. Одевайся, и без лишних вопросов.

Ладонь исчезла с ее лица.

– Хорошо, – прошептала девушка, ощущая, как по телу разливается липкий страх. – Я разбужу служанку…

– Нет. Тебе придется сделать это самой.

Эти слова, сказанные тихим, напряженным тоном, заставили Юну осознать всю серьезность ситуации. Она не была трусихой в полном смысле этого слова. Когда надо, могла дать отпор. Но сейчас ей стало страшно.

Не успела выплыть из кошмарного сна, а тут кошмар наяву.

Король ночью, в ее спальне. Пришел тайком, судя по его поведению. И просит ее одеваться…

Куда? Зачем? Что случилось?

Эти вопросы разрывали ее сознание, когда Юна, прижимая к груди принесенные вещи, метнулась за ширму. Там царила глубокая тень. Пришлось зажечь свечу, чтобы разобраться с одеждой.

Юна пару секунд с удивлением изучала мужской костюм из плотного бархата коричневого цвета. Короткий мундир с серебряными пуговицами, облегающие бриджи, чулки, батистовая рубашка с кружевами и широкий кушак, которым следовало несколько раз обернуть талию.

– Поторопись! – донеслось из за ширмы.

Юна стряхнула оцепенение и схватилась за рубашку.

– Простите, – нервно шепнула. – Я почти готова!

Король запретил будить служанок. Пришлось самой справляться с мужскими подвязками и крючками. Впрочем, для сироты, привыкшей обходиться собственными силами, это оказалось несложно.

Одежда пришлась почти впору, но к ней не хватало подходящей обуви. Да и длинные золотисто медовые волосы, струящиеся по плечам, казались теперь неуместными.

Юна оценила свой вид в узком зеркале и босиком вышла к отцу.

Ульрих смотрел в окно. Но, услышав шаги, обернулся и окинул дочь хмурым взглядом.

Затем кивнул на начищенные сапоги, стоящие возле порога:

– Надень. И вот что еще.

Наверное, впервые в жизни он поблагодарил богов за то, что Юне всего восемнадцать, что она еще достаточно худенькая и плоская в некоторых местах, чтобы в мужской одежде сойти за мальчишку. Вот только…

Шагнув к дочери, он сорвал с горла шелковый шейный платок. Через минуту волосы Юны скрылись под этим платком, повязанным на пиратский манер. Сверху король нахлобучил ей мужскую широкополую шляпу с пряжкой и одиноким совиным пером.

Он отступил на шаг, продолжая пристально и недовольно смотреть на дочь.

Ему не нравилось то, что он видит. И то, что собирается сделать.

Но выбора не было.

– Что происходит? – осмелилась выдохнуть Юна.

Ульрих моргнул и отвел взгляд.

– Здесь деньги и драгоценности, а еще охранная грамота, – ничего не объясняя, он заставил ее продеть руки в лямки тяжелого ранца. – И немного еды.

Только тогда Юна осознала, что на ней надето. Это же форма королевской почтовой службы! И ранец тоже служебный, зачарованный от чужого вторжения.

– Ваше величество…

– Тс с, ничего не говори, – Ульрих приложил палец к ее губам. Потом сухо добавил: – Идем!

Он первым вышел из комнаты.