Тревис не мог в этом с ней поспорить. Он не раз присутствовал при разговорах отца с приятелями.

Ни отец, ни мать не желали уступать друг другу пальму первенства ни в чем.

– Но разве на самом деле так важно, кто подал идею?

– И почему ты всегда на его стороне?

Опять все тот же нескончаемый спор. Тревис даже застонал от досады.

– Мне надо ехать, мама. Передай ему, пусть заедет ко мне, когда отвезет механика в аэропорт. Он собирался посмотреть новые седла, что привезли на прошлой неделе. Мне бы не хотелось все распаковывать, а вдруг придется отправлять обратно.

– Мне казалось, ты решил отказаться от конных маршрутов, – Дороти вышла проводить его на крыльцо.

– Верно, но потом поступило много заявок, и я оставил маршрут еще на один сезон.

– А не разумнее было бы отложить покупку, пока ты не определишься окончательно?

– Возможно, но у меня другие планы. – Тревис уже много раз пытался, но всегда безрезультатно, убедить мать, что он сам попросит совета или помощи, если будет в них нуждаться. Он предпочитал чужим ошибкам собственные и своим успехом хотел быть обязан только себе.

– Если тебе так уж нужно новое снаряжение, можно взять его напрокат, получится значительно дешевле по сравнению с тем, что…

– Не волнуйся, мама, – Тревис поцеловал ее в щеку, не давая договорить. Он уже почти спустился с крыльца, но остановился, вспомнив, что еще хотел сказать. – Не разрешай отцу перекладывать все сено. Я пришлю ему людей.

– Ты же знаешь, он меня в таких делах никогда не слушает.

– Пожалуйста, постарайся. Мне вряд ли удастся подыскать кого-нибудь ему в помощь раньше среды.

Дороти безнадежно махнула рукой.

– Сделаю, что смогу.

Тревис перепрыгнул последние две ступеньки и заторопился к машине. Когда он снова выехал на главную дорогу, мысли его вернулись к Диане. Он мог бы приписать их вторую встречу простой случайности, но в случайности Тревис не верил, особенно если к этому имела отношение его мать.

Что-то определенно было не так. Он бы обязательно все разузнал, но его ждали дела. Внезапно ему в голову пришла мысль, что у него не было никакого права совать нос в дела матери. Но, видимо, он унаследовал от нее больше черт, чем сам предполагал. Мысль об этом доставила ему мало радости.

13

Двадцать шесть лет прошли спокойно, и, казалось, вся эта история осталась в прошлом. Но, как выяснилось, она напрасно так решила. Дороти тяжело опустилась в кресло и закрыла лицо руками.

Никогда раньше она не была еще так зла и напугана. Если бы ей хотелось оставить в своей жизни место для этой девочки, она никогда бы с ней не рассталась. Какое право имеет эта Диана Винчестер нагло вламываться в ее жизнь и предъявлять какие-то претензии?

Как правило, вокруг только и говорят, что о правах детей, взятых на воспитание, а как насчет прав матерей? В тех бумагах, которые она подписала, ни слова не говорилось о том, что ребенок может впоследствии разыскать свою мать и разрушить этим ее жизнь. Это было в высшей степени несправедливо, и она, Дороти Мартелл, ни за что не допустит этого.

Но как ей поступить? Во время свидания с непрошеной гостьей она дрогнула, проявила слабость. Может быть, потому, что все произошло так неожиданно. Дороти частенько приходилось иметь дело с людьми более хитрыми и настойчивыми, чем Диана Винчестер, но сейчас она не чувствовала в себе обычной уверенности.