— Мне кажется, что месье Бурдон сможет позаботиться о себе.

— Мне тоже так кажется, но нам хотелось бы знать наверняка.

— Роберт, расскажи мне о себе.

— Ну, сначала приходилось трудно, но я привык. К моему большому удовольствию, мы много занимаемся верховой ездой, постепенно входят в привычку и распорядок дня, и приказы, которые надо немедленно выполнять. Это не вызывает отрицательных эмоций. Возникает замечательное ощущение товарищества, и ты испытываешь удовлетворение, когда, вконец измотанный, ложишься в постель и спишь, спишь до самого подъема.

— Ты очень скучаешь по дому, Роберт?

— По многим причинам, да. Но мы должны воевать и победить. Оставаясь дома, нам никогда не сделать этого.

— На сколько тебя отпустили?

— Осталось три дня. Два я уже провел дома, а остальные буду здесь, в Лондоне.

— Как хорошо!

— Мать и сестра приехали со мной. Отец вынужден остаться. У него столько работы.

— Он возражал против твоего приезда сюда?

— Ты же знаешь, какой он. Всегда готов войти в положение и сделать то, что хочет его семья. И, конечно, мама и Аннабелинда сказали, что мы должны провести время в Лондоне, чтобы повидать тебя и твоих родных.

— Я так рада, что ты здесь.

— Я очень давно тебя не видел. С прошлого Рождества. Только подумать! Мы никогда еще не расставались так надолго.

— Мне не верится, что мы должны расстаться.

Как ты собираешься провести свое увольнение здесь?

— С тобой…

— Какая замечательная перспектива!

Роберт взял меня за руку и заглянул в лицо.

— Ты действительно так считаешь, Люсинда?

— Конечно.

— Ты немного изменилась.

— В чем?

— Повзрослела.

— Мы все время взрослеем.

— Я имею в виду, что дело не в том, что прошел год. Думаю, это война и то, что ты увидела во время вашего страшного путешествия. Я слышал о ребенке.

— О да. Ты должен взглянуть на Эдуарда.

— Ужасно было видеть смерть этой женщину… и с твоей стороны замечательно взять на себя заботу о ребенке.

— Я знала, что ты поймешь.

— Ты не могла поступить иначе. Я слышал, что он славный малыш.

— А ты знаешь об Андрэ Латур?

— Да, Аннабелинда рассказала мне. Она говорила, что майор Мерривэл был просто великолепен.

— Да.

— Я хотел бы оказаться на его месте, Люсинда.

— Ну, ты находился на военной подготовке, и поэтому, я думаю, дядя Джеральд поступил правильно.

— Наверное, это было необычно… все вместе…

— Теперь я дома, и все хорошо. С нами приехала мисс Каррутерс, школьная учительница. Она стала моей гувернанткой.

— Ну конечно, тебе же всего пятнадцать.

Роберт вздохнул, и я сказала:

— Ты как будто находишь это достойным сожаления.

— Ну, — признался он, — мне бы хотелось, чтобы ты была немножко постарше. Скажем, семнадцатилетней.

— Семнадцать? Разве это такой уж зрелый возраст?

— Это возраст, когда ты можешь начать думать о будущем.

— Я считаю, что о будущем можно думать в любом возрасте.

— Я имею в виду строить планы… разумные планы. — Я казалась озадаченной, и он продолжал:

— Ничего. Мы поговорим об этом потом. Чего бы тебе хотелось? Пойти в театр? Жаль, мы не можем покататься верхом. Мне бы хотелось пронестись галопом по полям.