Констанс тоже встала и вслед за Марго пошла к двери. Марго открыла дверь, улыбнулась Мэтту и сказала Констанс на прощание:

– Не переживай из-за своего фермера, мы подберем ему хорошую программу. Ты так о нем заботишься, что даже странно, – не удержавшись, шутливо поддела она.

Поблагодарив Марго, Констанс хотела пройти мимо Мэтта, но он сделал неуловимое движение, и она буквально налетела на него. В ту же секунду Констанс вспомнила тысячи подробностей поцелуя в доме миссис Джонсон и ужаснулась себе.

В ее распоряжении была всего секунда, чтобы придать лицу невозмутимое выражение и опустить глаза. Констанс ушла к себе. Полчаса спустя ее все еще трясло, она не могла сосредоточиться на работе, снова и снова переживая потрясение, которое испытала, когда их тела соприкоснулись, и поражаясь своей реакции на это. В дверь постучали, и она едва смогла выдавить севшим голосом:

– Войдите.

Когда в кабинет вошел Мэтт, сердце Констанс отчаянно заколотилось. Что ему еще нужно?! Зачем он пришел?

– На прошлой неделе, когда я объяснял сотрудникам свою концепцию работы нашей фирмы, вы были в отпуске, – заговорил Мэтт.

Поскольку он остался стоять, возвышаясь над ней, сидящей за столом, Констанс догадалась, что Мэтт намеренно выстроил эту мизансцену так, чтобы подчеркнуть свое начальственное положение. Констанс хотела было встать, но подавила это желание. Она старалась не обращать внимания на возбуждение, которое охватывало ее в присутствии Мэтта, и твердила – себе, что должна воспринимать его не как мужчину, а исключительно как босса.

– Я очень ценю профессионализм, – продолжал Мэтт, – и одним из показателей профессионализма сотрудников для меня является то, что в рабочее время они не занимаются личными делами. Я вообще считаю, что мои подчиненные поступают крайне неразумно, если их отношения с клиентами обретают характер личных. Но если подобное все же случается, то я настаиваю, чтобы такой сотрудник передал дела клиента кому-нибудь из коллег. Я удивлен, что мне вообще приходится говорить вам об этом, ведь у вас хороший, если не замечательный, послужной список и прекрасные отзывы. «Ценный и добросовестный сотрудник» – это о вас.

На мгновение Констанс потеряла дар речи. Да как он смеет?! Подозревает меня в том, что я…

Констанс почувствовала, что в ней закипает неудержимый гнев, хотя вспыльчивость была не в ее характере. Но обвинения в непрофессионализме она стерпеть не могла.

Она встала, с раздражением оттолкнув стул, и вперила взгляд в Мэтта. Ее пылающие щеки и горящие глаза свидетельствовали о едва сдерживаемом гневе.

– Я никогда не устраивала личную жизнь на работе! – возмущенно выпалила Констанс. – Как и вы, я считаю это проявлением непрофессионализма, причем совершенно недопустимым!

– Вот как? – издевательски улыбнулся Мэтт. – Тогда скажите, пожалуйста, почему во время очередного отпуска вы считаете возможным шпионить?

Констанс не ожидала этого вопроса – ей даже нечего было сказать в свое оправдание. Разве только напомнить, что в свое свободное время она вольна поступать, как угодно? Именно это она и сделала.

– Разумеется, если это никак не вредит репутации фирмы, – язвительно согласился Мэтт. – Представьте, что было бы, окажись жертвой вашей ошибки клиент фирмы или потенциальный клиент?

Констанс опустила глаза. Она уже тысячу раз задавала себе этот вопрос после того, как узнала, что следила не за тем, за кем нужно.

– Я же уже объясняла вам, как это произошло, – дрожащим голосом сказала она. – Это было просто недоразумение… или недопонимание…

– И, разумеется, кое-кто из сотрудников нашей фирмы тоже чего-то недопонимает, если намекает, что ваша чрезмерная забота об Эрике Сметхерсте объясняется скорее взаимным влечением, чем желанием разобраться с его налогами?

– Вы говорите глупости!

– Вот как? А почему же? Вы уверены, что ваш клиент не испытывает к вам никакого влечения? Абсолютно уверены? Он что, сам вам сказал об этом?

Констанс чувствовала, что краснеет, но ничего не могла с этим поделать.