— Не здесь, — хрипло произнес Аддис.

Он полностью накрыл ее грудь рукой. Напряженный сосок вдавился в ладонь. Он следил взглядом за собственной рукой, путешествующей по ее телу. Рука обвилась вокруг талии, прошлась по бедрам, пересекла живот и скользнула ниже. Наконец она остановилась на женском холме, и от легчайшего давления в ней взорвался вулкан ненасытного желания. Долгие умелые ласки явственно говорили об обладании — несомненном, но скрытом.

— И не сейчас.

Он поцеловал ее — легкое прикосновение губ — и повернулся, поднимаясь. Она почувствовала напряжение крепких мышц спины, когда он вставал на ноги, и руки ее оказались пустыми, а тело по-прежнему ныло и стенало в напряженном желании.

На нее обрушился водопад смятенных чувств. Смутная благодарность за то, что он проявил сдержанность, и болезненное разочарование оттого, что он не пошел дальше. Колючее негодование из-за того, что единственный раз, когда она этого хотела, он ее отверг.

Мойра бросила взгляд на озеро, и в ее затуманенное сознание ворвалась реальность. Она наконец поняла, насколько они открыты любому постороннему взгляду.

Аддис протянул ей руку, и она подняла на него взгляд. Неожиданно Мойра представила, как они выглядят со стороны — полуголая крепостная женщина, лежащая у ног лорда. Судя по всему, и он тоже видит все именно так. В голове эхом зазвучали последние слова Аддиса и истинный смысл, крывшийся за ними. Ее оглушило осознание того, что она совершила ужасную и непоправимую ошибку.

Уклоняясь от отголосков страсти, она нашла в себе силы, чтобы вернуться к здравому рассудку. Не сейчас? Никогда! Она поправила лиф платья, поднялась с земли и в смятении отвернулась от Аддиса.

— У тебя есть другая одежда? — спросил он.

— Там, на берегу… где я стояла.

Он ушел и вернулся с одеждой в руках. Затем вошел в воду, а она шмыгнула под деревья, чтобы переодеться, прислушиваясь по ходу к звукам плещущейся воды. Она надела голубое платье и подумала, что в будущем, несмотря на жару, нужно будет надеть сорочку. Закрепив на голове покрывало, она набросила полотняную накидку, прикрывая шею и плечи, хотя подобное убранство в дороге наверняка будет доставлять неудобство.

Запакованная в одежду с головы до ног, Мойра легко зашагала вдоль берега озера и присоединилась к Аддису у повозки. У него в волосах и на загорелой груди искрились капельки воды, мокрая одежда облепила сильные ноги. В темных глазах проглядывала напряженность, которая с самого начала вызывала ее беспокойство. Теперь ей стало ясно, в чем причина. Как она могла не понимать этого раньше?

Он играет не по правилам. Почему он не приставал к ней, не распускал руки, как другие мужчины, чтобы все сразу стало на свои места? Почему он не мог остаться чужим для нее человеком, а не тем, кто, по старой памяти, просто не мог воспринимать ее как одну из многих? Наверное, ей все-таки следовало настоять на своем и вернуться с попутной повозкой, а не оставаться с ним. Теперь же они вместе следовали в Лондон, и произошедшее будет стоять между ними постоянно, создавая Бог знает какие проблемы. Возможно, по его убеждению, она должна стать его любовницей, и время от времени у него возникает впечатление, что такое положение ее устраивает. Очень неловкое положение, очень сложное и, не исключено, весьма опасное.

Мойра начала подниматься по склону холма. За спиной раздавался скрип колес повозки.