Этого не захотел бы ни один нормальный ребенок Большинство, будучи детьми, желают, когда вырастут, стать летчиками, ковбоями или космонавтами. Многие, конечно, хотят стать сыщиками, такими, как Шерлок Холмс или Марк Тидд (кто из сегодняшних детей слышал о Марке Тидде?), но очень немногие среди них остаются верны своей мечте Большинство полицейских и частных детективов, из тех, с кем он был знаком, в детстве вовсе не собирались заниматься подобным делом. Но все они зачитывались дешевыми детективными романами.

Детективы были страстью Чайлда. Может быть, поэтому он выбрал такую профессию? И разве есть в этом что-то постыдное?

В каждом американце, в ком-то больше, в ком-то меньше, жило презрение к представителям закона, даже к судьям. При этом оно неплохо уживалось с уважением и даже страхом перед самим этим законом. Полицейские и частные детективы ведут постоянную борьбу со злом, иногда им приходится даже преступать закон ради торжества правосудия. Полицейские постоянно находятся рядом с преступниками, так что неудивительно, что между ними есть определенное сходство.

Или это только казалось Чайлду, который, как он сам часто себе говорил, слишком увлекался абстрактными размышлениями и приписывал свои настроения окружающим?

Мэтью Колбен. Где он теперь? Жив, мертв или искалечен? Кто его похитил? Зачем прислали этот фильм в полицейское управление? Чего добиваются преступники, помимо извращенного удовольствия от попытки подразнить полицию?

В этом деле, если не считать костюмированных вампиров – или «вампирических мотивов», как окрестил их для себя Чайлд, – не было никаких зацепок, да и последние скорее лишь указывали направление поисков. По крайней мере, здесь открывалось хоть какое-то поле действия.

Кое-что известно о вампирах всем. Как всякий американец, Чайлд видел пару фильмов с Дракулой. Лет десять назад он прочел роман Стокера, найдя его вполне живым и убедительным. Книга не шла ни в какое сравнение с фильмами.

Когда-то он был даже знаком с человеком, который глубоко интересовался оккультными науками и прочими сверхъестественными вещами. Он поискал его номер в записной книжке. Телефон не отвечал секунд пятьдесят, затем голос, записанный на автоответчик, сообщил, что линия перегружена, обслуживаются только неотложные вызовы и ему придется подождать своей очереди. Чайлд уныло повесил трубку и включил радио. Передаваемые новости касались в основном массового бегства жителей. Значительные отрезки магистралей и автострад оказались заблокированы застрявшими автомобилями. Полицейские отчаянно пытались ограничить движение на скоростных магистралях несколькими рядами, чтобы расчистить машинам «скорой помощи» и буксировочным грузовикам со станций техобслуживания свободный подъезд к местам аварий. Но все ряды на шоссейных дорогах были забиты машинами, и полицейские прилагали отчаянные усилия, чтобы ликвидировать пробки. В городе начались пожары, и нередко пожарные не могли пробиться к горящим зданиям. Многим пострадавшим в автокатастрофах невозможно было оказать помощь, поскольку не хватало медицинского персонала и полицейских.

Чайлд подумал, что его дело может и подождать. «Я нужен городу!»

С четверть часа он пытался дозвониться в полицейское управление, но в трубке раздавались только короткие гудки. Тот же результат принесла попытка дозвониться в госпиталь Горы Синай, расположенный на бульваре Беверли. Госпиталь находился в каких-то двух шагах от его квартиры. Он закапал глазные капли, втянул носом капли от насморка, намочил водой носовой платок и прижал его к лицу. На лоб детектив натянул старые мотоциклетные очки. В один карман уложил крохотный, размером с карандаш, фонарик, в другой – складной нож. Экипированный таким образом, он направился вниз по улице Сан-Винсенте по направлению к бульвару Беверли.

За те полчаса, что он провел дома, ситуация изменилась. Непрерывный поток машин на дороге куда-то испарился.