Она сделала паузу и, поскольку Оленька, перестав плакать, внимательно ее слушала, переспросила:

— Ну как, ты меня поняла? Сумеешь держаться твердо и настоять на своем? Сейчас все зависит от тебя самой. После того как им отказал суд, папа и мама не могут отобрать тебя у Фишеров. Даже приехать повидаться с тобой. Их за это могут убить. Нужно, чтобы дядя Генри и тетя Салли отказались от тебя сами!

Оленька сосредоточенно ее выслушала, понимающе качнула головой, и у Даши появилась уверенность, что девочка в состоянии поступить так, как от нее требовалось. Их шансы на успех возросли. Крепко ее поцеловав, она первой вернулась в гостиную. Через небольшой промежуток времени туда пришла и Оля. Во время обеда она была задумчивой, на вопросы отвечала односложно, но ничем себя не выдала.

Скандал разразился на следующее утро. Когда Сара Фишер зашла в спальню приемной дочери, она застала ее в постели с мокрым от слез лицом. Это ничуть ее не удивило, поскольку Лолита любила утром поваляться в постели, а плакала часто из-за разлуки с сестрой.

— Вставай, засоня! — как всегда, бодро скомандовала Сара, подходя и тормоша девочку. — Хватит разводить сырость! Ты посмотри в окно, какой славный денек.

Обычно Лола сразу ее слушалась, но на этот раз молча повернулась к стене, накрывшись с головой одеялом.

— Да что сегодня с тобой? А ну поднимайся! — рассердилась Сара, стаскивая с нее одеяло. — Ты чего такая кислая? Опять из-за Надин? Но я же сказала тебе, что заберем ее, как только поправится!

— Обма-аныва-аете, — закрыв лицо руками, сквозь слезы отозвалась Оля. — Ка-ак вам не сты-ыдно?

Такое происходило впервые, и Сара даже опешила. Лола грустила и плакала, но всегда была вежлива с приемными родителями, и упреков от нее они никогда не слышали.

— Это кто же тебя обманывает? — делая сердитый вид, чтобы скрыть испуг и беспокойство, спросила она и потребовала: — А ну выкладывай: что тебя так расстроило?

Мои па-апа и ма-ама, ока-азывается, не умерли… приехали за-а мной, а вы меня-а… не отдае-оте, — растягивая слова, еще пуще зарыдала девочка.

Осознав, что Лолите каким-то образом все стало известно и рушится их, казалось бы, уже достигнутое семейное благополучие, Сара Фишер окончательно растерялась.

— Да что… такое… ты говоришь? Кто… тебе… это сказал? — только и смогла она вымолвить, запинаясь.

— Никто мне не говорил, — вспомнив, что обещала молчать, и перестав плакать, ответила ей Оля. — Я поверила горбатому дядьке, что меня хотят погубить злые духи. Он ведь сказал, что они примут вид мамы и папы, которые умерли, — она вытерла слезы и, всхлипнув, добавила: — Я такое часто видела по телеку.

— Ну и что? — не выдержала Сара. — Он же сказал правду!

— Зачем вы обма-анываете, тетя Салли? — обратила к ней заплаканное лицо Оля. — Папа и мама были настоящие! Они не умерли! Я видела их портреты в газете.

— Где же ты могла видеть? В школе? — поразилась Сара. — Ты же, Лола, газет не читаешь и по телеку ничего не смотришь, кроме детских передач!

— Я вчера вечером их в кабинете у дяди Генри посмотрела. Простите, что без спросу, — покаянным голосом честно призналась Оля. — Поняла, что случилось… что-то такое… и мне захотелось проверить.

«Дело дрянь, — удрученно подумала Сара. — Теперь вряд ли удастся что-либо поправить.