Пойдя на сознательный риск (в прошлом Глок резко возражал против подобного незаконного вторжения в его частную жизнь и душевный покой), доктор фон Айнем включил механизм прослушивания входящих в камеру звуковых сигналов. Вскоре он начал получать из смонтированного на стене трёхдюймового динамика сигналы, поступающие к его протеже.

Первая же серия импульсов едва не вывела его из равновесия.

— …Как поживаешь, да и живёшь ли ты вообще, старина Глок? — с вульгарной усмешкой произнёс в динамике немолодой, но весёлый мужской голос.

— Прекрасно, — отозвался Грег Глок. Ответ прозвучал настолько вяло и неэнергично, что потрясённый фон Айнем принялся жадно вслушиваться в каждое слово последующей беседы. Он гадал, кем был этот тип, обращающийся к Глоку, но не находил ответа — голос был ему не известен. И всё же…

Голос казался ему очень знакомым, но вспомнить, кому он принадлежал, доктор не смог бы, даже ради спасения своей жизни. Интуиция говорила фон Айнему, что голос изменён и для его расшифровки понадобится драгоценное время. Но лишнего времени на этой стадии борьбы за Китовую Пасть не было ни у кого — тем более у доктора.

— Аварийный вызов, — произнёс фон Айнем, нажав командную кнопку. — Мне нужно срочно проследить аудиосигнал, поступающий к герру Глоку. Определите место его происхождения, затем добудьте и расшифруйте голосовую видеосхему абонента и сообщите мне его данные. — Он задумчиво помолчал, ему предстояло принять серьёзное решение. — Сразу после определения местоположения, — медленно произнёс он, — заблокируйте линию гомотропным детонатором. Мы сможем добыть голосовой отпечаток позже.

— Герр доктор, — послышалось ответное потрескивание микросхемы у него в ухе, — вы подразумеваете устранение абонента до его идентификации? Das ist gar unmoöglich -gar!

— Это не только возможно, но и насущно необходимо, — резко возразил фон Айнем. Интуиция уже намекнула ему на личность маскирующего голос абонента. Им мог быть лишь один человек.

Джейми Вайсс. Enfant terrible ООН, очевидно действующий на пару со своим шурином промывателем мозгов Луповым. При мысли об этом на доктора накатил серой волной приступ тошноты. Хуже этой пары нет сейчас на свете. Возможно, они осуществляют трансляцию на сверхсветовой скорости со спутника на орбите Китовой Пасти, а может, и того хуже: используют для этого обычное транспортное движение через одну из местных станций «Телпора».

Он продолжал сурово выговаривать технику, связь с которым возникла благодаря командной клавише:

— Мы крайне ограничены в применении мер против данного противника, любезнейший, или вы не верите? Думаете, я ошибаюсь? Но я знаю, кто проник в терапевтическую камеру бедняги Глока, так что mach’ shnell! «И постарайтесь добиться успеха», — мысленно добавил он, отпуская командную клавишу, и задумчиво подошёл к камере, чтобы взглянуть на своего протеже и оценить проблему Глока собственными глазами.

 «Не следует ли мне, — думал он, следя за искажённым лицом юноши, — уничтожить враждебный аудиосигнал, успешно блокирующий упорядоченный процесс внутри камеры? Или хотя бы переадресовать его так, чтобы получал его я, а не Глок?»

Впрочем, Айнему показалось, что посторонний сигнал уже выполнил свою задачу — лицо Грега Глока застыло в гримасе мучительного волнения. Любые замыслы Глока относительно оружия противодействия Бертольду давным-давно испарились. «Zum Teufel», — решил фон Айнем в приступе лихорадочного разочарования, терзаясь мыслью о том, что упустил важнейший момент. И снова он прислушался к преследующему Грегори Глока деструктивному голосу.