В течение сотен тысяч стандартных лет они улетали на юг зимой и не могли иначе. Их плоские черные глаза видели, как цивилизация вынуждает отступить фауну Корусканта. Прежние хозяева планеты теперь рылись в отбросах ее дюракритных каньонов, их ареалы заменили искусственными болотами и пермакритовыми лесами. Это, возражали другие, было время чудес и изумительных существ из сотен тысяч других миров. Это было время для оптимизма, для мечтаний и необузданных амбиций. Время возможности для тех, кто достаточно дальновиден.
Облачную мантию Корусканта прорезал красно-белый диск двухместного челнока класса «Лимулус». В утреннем солнце он сверкал, как серебристый осколок льда. Словно танцуя, он сбросил на орбите гиперпространственное кольцо, скользя сквозь редкие облака, и приземлился нежно, как поцелуй. Его гладкий стекловидный бок слегка задрожал, появилось очертание прямоугольной двери, которая затем скользнула в сторону. В дверном проеме появился высокий бородатый мужчина в коричневом плаще и спрыгнул вниз. За ним последовал второй, чисто выбритый пассажир.
Бородатого мужчину звали Оби-Ван Кеноби. Уже много лет он был одним из самых знаменитых рыцарей-джедаев во всей Республике — впрочем, его это мало заботило. Второго, удивительно сильного молодого человека с прекрасными русыми волосами, звали Энакин Скайуокер. Хотя он еще не стал рыцарем-джедаем, он уже прослыл одним из самых могучих воинов галактики.
В течение тридцати шести часов они сменяли друг друга у штурвала и навигационного компьютера, пользуясь джедайскими навыками, чтобы свести к минимуму свои потребности в сне и еде. Оби-Ван был утомлен, раздражен, голоден, в суставах словно песок скрипел. Энакин, как он заметил, казался свежим и готовым к действию.
«Молодые быстро восстанавливаются», — с сожалением подумал Оби-Ван.
Только чрезвычайное распоряжение лично от Верховного канцлера Палпатина могло отозвать их с задания на Форскане VI.
— Что ж, учитель, — сказал Энакин, — полагаю, что здесь мы расстанемся.
— Я не уверен, в чем дело, — ответил старший джедай, — но ты отлично проведешь время, тренируясь в Храме.
Оби-Ван и Энакин продолжали идти. Далеко внизу гудели городские улицы, переполненные движением, переходами и горизонтальными турболифтами, где изредка проплывали клочья облаков или пролетали заблудившиеся трантсиллы. Паутина улиц и мостов позади них и под ними была ослепительна, но Оби-Ван обращал внимание на красоту едва ли больше, чем на высоту, усталость или голод. В тот момент его ум был занят другими, более насущными делами.
Словно прочтя его мысли, Энакин сказал:
— Надеюсь, вы уже не сердитесь на меня, учитель.
Это был намек на стремительные действия Энакина на Форскане VI — планете-колонии на краю дрейфа Крона, в настоящий момент не связанной ни с Республикой, ни с Конфедерацией. Элитные сепаратистские агенты устроили на Форскане учебный лагерь, а их «учения» разрушали поселения. Самый деликатный аспект контроперации состоял в том, чтобы отбросить тех агентов так, чтобы поселенцы ни за что не узнали, что им помогли посторонние. Хитро. Рискованно.
— Нет, — ответил Оби-Ван. — Мы сдержали ситуацию. Мой подход более… взвешенный. Но ты, как всегда, проявил инициативу. Ты ведь не нарушил прямой приказ, так что… назовем это творческим решением проблемы и оставим, как есть.
Энакин вздохнул с облегчением. Их обоих давно уже соединили мощные узы любви и взаимного уважения, но порой былая импульсивность Энакина жестоко испытывала те узы. Падаван все еще сомневался, что когда-нибудь заслужит настоящую похвалу учителя. Что касается последнего, то годы наблюдения вынудили Оби-Вана согласиться, что кажущаяся порывистость Энакина — это на самом деле глубокое и основательное понимание своего необычайного дара. |