Стала бы она гадить ей таким вот способом: звонить и наговаривать на мужа? Нет, вряд ли. Ей просто-напросто незачем этого делать.

— Вы что-то очень бледненькая сегодня, Полиночка. — В голосе Нины Ивановны отчетливо проступило простое человеческое участие, и Полина тут же застыдилась. — Вы кушали что-нибудь или опять один кофе употребляли?

— Кофе, да… А есть что-то не хочется. — Полине сделалось неловко под ее пристальным изучающим взглядом. — Аппетита нет сегодня.

— Простите, а вы случайно не беременны? — От уголков ее глаз тут же разбежалась тонкая сетка морщинок, так она всегда улыбалась. — А что вы так смущаетесь? Дело молодое. Вы оба здоровые, красивые, обеспеченные. Вам ли детей не иметь?! Вам их нужно кучу целую, ребятишек-то!

— Нет, я не беременна. Мы пока не думали об этом с Женечкой. Рано…

— Рано?! — Нина Ивановна тут же округлила глаза в изумлении. — Когда же будет в самый раз-то? Когда на пенсию соберетесь? Эх, молодежь! Надо же… Вы, Полиночка, извините меня, что я разговорилась сегодня без меры, но ребеночек вам совсем даже не помешает. А коли боитесь трудностей, так я вам и с малышом помогу. Мне не привыкать. Я же всю жизнь в родильном доме детской медсестрой проработала. Так такого насмотрелась там, ужас просто! И больные, и нищие, и убогие — все рожают, не боятся. А вы такая пара шикарная, представьте себе только, какие детишки у вас родятся красивые и талантливые.

Представлять Полине не хотелось — пока что они с Женей нужды в детях не испытывали. И не то чтобы они совсем не планировали их иметь, нет. Просто о возможных сроках они даже не разговаривали, отодвигая все это на потом. Слишком много было нужно успеть… Столько всего им обоим предстояло сделать, прежде чем увеличивать семейство. А тут еще и новая проблема, о которой никто и думать не думал и гадать не гадал.

— Вы уходите, милая? — Нина Ивановна уже успела обрядиться в передник и вооружиться пылесосом.

— Да, у меня на одиннадцать назначен парикмахер. Пообедаю в городе. Потом примерка у портнихи, так что дома не знаю когда буду, — все это Полина наговаривала, обуваясь в короткие сапожки на тонкой шпильке, поправляя волосы перед зеркалами и вдевая руку в узкую дужку дамской сумки. — Если Женя вдруг позвонит, скажите, что…

Она поймала в зеркальном отражении вопросительный взгляд Нины Ивановны, направленный ей в спину, и, передумав, закончила не так, как хотела:

— Скажите, что на ужин мы приглашены к Свиридовым. Он об этом знает, но напомнить лишний раз не помешает.

— Хорошо, Полиночка. Я передам непременно.

Полина вышла из дома и только тогда смогла перевести дыхание. Почему она не сказала того, что хотела? Почему? Ведь собиралась передать через Нину Ивановну, что заедет к Женьке на службу и заберет его с собой и они где-нибудь пообедают вместе, как бывало не раз. Почему же не сказала? Уж не потому ли, что хотела нагрянуть к нему как бы невзначай? Застать его врасплох, так сказать, поймать его на чем-то. Боже, как низко! Так гадко на душе, что впору падать перед ним на колени и каяться во всем, что произошло. И хотя и произойти-то толком еще ничего не успело, Полина чувствовала, что такой, как раньше, она уже не будет. Что ее теперь так и будет глодать червь сомнений. И что она не успокоится, пока не удостоверится в обратном. Видимо, та женщина совсем неплохо ее знала, позвонив и наговорив такое, или была неплохим психологом, сделав ставку на ее вполне нормальное желание разобраться в возникшей неясности.