Крупп и Декко обследовали – физически и психологически – одну посетительницу за другой, пока не нашли, как им показалось, идеальный вариант. Высокая, темноволосая девушка из горцев, красивая и с острым – при почти полной неграмотности – умом, находилась на втором месяце беременности. После изнасилования.

На этот раз доктор Декко приложила особые старания, чтобы сохранить эмбрион; вместе с околоплодным пузырем он был помещен в бутыль с амниотической жидкостью.

К этому времени микрохирургическое присоединение пуповины к источнику сбалансированного питания давно перестало быть редкостью и превратилось в почти рутинную операцию, так что здесь у Клуни трудностей не возникло, хотя хитроумная мазерная акселерация прецедентов не имела. Как она осуществлялась, не узнает уже никто и никогда – знали это только Крупп да Декко, и секрет погиб вместе с ними. Однако у Клуни была непродолжительная связь с неким служащим Космотрона, не желающим, чтобы его имя упоминалось. Он пересказал следующую беседу, происходившую в постели.

– Слушай, Клуни, говорят, вы с доктором Круппом все время перешептываетесь и все про одно и то же. «Магпапа». Что это такое?

– Аббревиатура.

– Аббревиатура чего?

– Ты был со мной очень мил.

– Ты тоже, это уж точно.

– Могу я говорить с тобой так, будто ты имеешь административный ранг?

– А я и так имею.

– Никому не скажешь?

– Ни хоть самому президенту компании.

– Мазерная генерация парадоксально акцентированной пренатальной акселерации.

– Что-что?

– Правда. Мы пользуемся попутной радиацией станции.

– Для чего?

– Чтобы ускорить пренатальное развитие эмбриона.

– Эмбрион! Ты что, в положении?

– Совсем сдурел, конечно нет. Это будет искусственно выращенный ребенок, сейчас он плавает в мазерной матке. Ему уже почти девять месяцев, так что скоро и рожаться пора.

– А где вы его взяли?

– Даже и знай я ее фамилию, все равно никому не сказала бы.

– Куда же вы его ускоряете?

– Тут-то и есть главная заморочка: мы не знаем. Раньше Дамон думал, что получится общее ускорение, усиление, ну вроде как если положить ребенка под микроскоп…

– Это что, в смысле размеров?

– В смысле мозгов! Но вот мы регистрируем структуру его снов – ты же знаешь, что эмбрион видит сны, сосет свой палец и все такое, – и сны эти самые что ни на есть средние. Теперь появилось подозрение, что мы усиливаем какую-то одну его способность, но зато ее уж усиливаем – будь здоров. Не просто умножаем на десять там или сто, а возводим в квадрат. Такое вот икс-квадрат.

– Свихнулись вы с профессором.

– Что же это за икс, что это за неизвестная величина, которая умножается сейчас потихоньку сама на себя? Тут я знаю не больше тебя.

– А как ты думаешь, узнаете вы в конце концов?

– Дамон решил, что нам стоит обратиться за помощью к умным людям. Он ведь мужик совершенно блестящий, я таких раньше не встречала, но окончательно великолепна эта его скромность. Он готов признать, что не может справиться с задачей.

– И где же вы найдете таких умных людей?

– Мы берем отпуск и свезем младенца на Марс, в купол Окс-Кембриджского университета. Они там все сплошь двинутые, лучшие эксперты в чем угодно, а у Дамона достаточно влияния, чтобы получить нужную консультацию и прогноз.

– И вся эта суета из-за очередного ребенка из пробирки?

– Ты что, это же не просто какой-то там очередной эксперимент. После семи месяцев синтетического насыщения этот ребенок не может быть обыкновенным, тут уж и к бабке не ходить.