Я взял сигарету и подождал, пока она даст мне огонька.

— А если и так? — ответил я, надеясь, что она не из тех женщин, кого могли покоробить рассказы нового любовника о том, как он убивал и калечил людей.

Взглянув мне в глаза, она пожала плечами:

— Но ведь это была твоя работа, верно? Ты этому и учился. Впрочем, какая разница.

Значит, мои истории ее не задевали.

Я откинулся на подушку и затянулся сигаретой, а ее пальцы пощекотали волоски у меня внизу живота. Похоже, она опять возбудилась. Она была какой-то ненасытной.

— Мне довольно часто приходилось стрелять в людей, и я видел, как многие из них падали, но не могу сказать наверняка, что именно от моей пули. Рядом со мной сражалось множество других. Думаю, пару противников я все-таки выбил. И не горжусь этим.

— Вместе с тем и не винишь себя. Иногда ведь вопрос стоит так: ты или они, верно? — Уголком глаза я видел, что она смотрит на меня.

— Верно. Я вообще ни о чем не жалею. Я стрелял в людей, которые стреляли в меня. Я никогда не убивал намеренно, хотя думаю, они того заслуживали по той или иной причине. Ангелами их никак нельзя было назвать, ни повстанцев из Сьерра-Леоне, ни тех, с кем мне приходилось сталкиваться во время службы.

— А где еще ты побывал?

— Полгода я служил в Конго, три месяца — в Колумбии и несколько недель в Либерии.

— Ну и как, тебе было интересно?

— Не очень. По большей части мы продирались сквозь джунгли, нас постоянно атаковали целые полчища жутких насекомых, и нам грозила опасность подцепить какую-нибудь тропическую болезнь. Самым захватывающим было участие в военных операциях, но это происходило не так уж часто.

— И все-таки это кажется интереснее, чем то, как зарабатывает на жизнь большинство людей.

— Во всяком случае, интереснее, чем продавать стеклопакеты. Меня привлекала возможность применить свои знания и опыт в реальной ситуации, но реальность оказалась гораздо прозаичнее, чем я ожидал.

— Так всегда и бывает, Макс. Неужели ты еще этого не понял?

— Пожалуй, ты права, но дело в том, что и деньги оказались не такие уж большие. Все думают, наемники гребут деньги лопатой, но ничего подобного. Особенно принимая во внимание огромный риск. Джо тоже так считал, поэтому мы и решили основать свою компанию.

— И как она называется?

— Это не я придумал, честно, а он.

Она улыбнулась:

— Ладно уж, говори.

— «Тайгер солюшн».

Она громко расхохоталась:

— Что за дурацкое название?

— Верно, дурацкое, но его предложил Джо, а я не мог придумать ничего лучше, поэтому не стал с ним спорить.

— Ну, Макс, да любое название было бы лучше, чем это. Но все равно, так какое же решение вопроса предлагает ваш тигр?

— Я не знаю.

— Наверное, страшное?

Она продолжала смеяться, и я запустил в нее подушкой. Она пролетела мимо и упала на пол с другой стороны кровати.

— Если тебе доведется встретиться с Джо, можешь поговорить с ним насчет названия. Клянусь, я к этому не имею отношения.

Мы немного помолчали, и хотя мне не очень хотелось заводить этот разговор, но избегать его не было смысла.

— Послушай, Джо дал мне денег, чтобы я смог на время уехать из города, их хватит на какой-то период. Надеюсь, завтра я могу освободить тебя от своего общества.

— Можешь пока не уезжать, Макс, — улыбнулась она. — Твое общество меня устраивает.

— Очень приятно это слышать, но ты и так уже сделала для меня достаточно много. Не можем же мы все время так жить.