Реквием провел остаток дня внизу с Максом. Рокко и мне нужно было еще много чего сделать. Мы опустили некоторые вещи. Эйви напала на него, и он был вынужден использовать максимум своей силы. Он, наверное, мог бы остановиться раньше, но зачем? Она была бы мертва в любом случае из‑за ордера.

Когда мы остались наедине, Вивиана спросила:

‑ Ты подарила ему первое удовольствие за века, почему он напал на тебя?

Макс и я обменялись взглядами, и он сказал:

‑ Он знал, что сделает все, чтобы ощутить это снова. Он понял, что Анита завладела им с потрохами, и не мог этого допустить.

‑ Он бы предпочел силу удовольствию? ‑ Спросила она.

‑ Он знал, что ему придется выбирать, ‑ сказал Макс. ‑ Возможно, поводок Аниты короче, чем тот, на котором держишь меня ты. ‑ Они добродушно засмеялись и обнялись.

Реквием предложил срезать ожоги следующей ночью, и попытаться вылечить их сексом, как мы поступили с другими свежими ранами в прошлом. Это сработало. Он снова был совершенным. Что делало возможной идею пробовать это на Ашере. Но мы начнем с небольшого участка кожи, на всякий случай, если на более глубоких ожогах этот метод не сработает.

Сестра Дениса‑Люка Сент Джона не передала ему мое послание. Он звонил, расстроенный, что все пропустил, но его сестре было не жаль ‑ он остался в живых. Я в каком‑то смысле была согласна с ней.

Лейтенант Гремс сказал, что если я когда‑либо устану охотиться на вампиров, чтобы дала ему знать; я могла бы попробовать и посмотреть, смогу ли стать первой женщиной в их отряде. Я был польщена, очень польщена. Я действительно не сказала "нет". Я не могла представить себя живущей в Вегасе, но могла представить, работающей в таком отряде спецназа, как у них. Их пилотная программа привлечения практикующих была достаточно успешной, чтобы о ней заговорили в других городах ‑ в Сент‑Луисе пока нет, но у меня появилась надежда. Неужели я действительно брошу охоту на вампиров? Я все еще помогала охотиться на них, но идея работы на отряд, где целью является спасение жизней, а не их отнимание, была довольно привлекательной.

Я забрала Криспина и Домино с собой домой в Сент‑Луис. Рыжего я отправила домой к его клану. Их королева просила встречи в нейтральном городе, потому что я незаконно заполучила ее самцов, один из которых был ее первым сыном, Алексом. До сих пор красные тигры не казались настолько же пострадавшими от меня, как белые или черные. Себастьян вернулся к своей жизни. Он обратился ко мне, но не хотел возвращаться ни к кому в рабство. Я не виню его.

Другой проблемой был Кинрик. Да, он легально находился в Вегасе, и, да, у него с его опекунами, Максом и Вивианой, было все в порядке, поэтому никаких обвинений в суде ему предъявлено не было, но он был влюблен в меня. Это было хуже, чем с Криспином, потому что он был менее защищенным внутренне. Он был таким молодым, таким открытым, и потому что тигры, или, по крайней мере, белый клан, стремился к моногамии, я была его первой. От мысли о том, что массовое кормление ардера, с групповой оргией, стало для кого‑то первым разом, мне просто становилось плохо.

Они оставят его в Вегасе, по крайней мере, еще на год, потому что в следующий день рождения он станет совершеннолетним в Миссури. Я сказала Вивиане что это не имеет значения, он все равно будет ребенком, но она сказала:

‑ Ты сделала его тигром твоего зова, Анита, ты должна взять на себя ответственность за это.

‑ Это не я поимела его мозги, а Витторио.

‑ Но он чахнет по тебе.

Я совершила ошибку, спросив:

‑ Как ты хочешь, чтобы я с ним поступила?

‑ Позволь ему приехать в следующем году.

Я сказала ей, что мы это обсудим, но на самом деле, не только нет, но, черт возьми, нет.

Все оперативники спецназа, которые находились в больнице, проснулись. Для них нашли подругу, или жену, или детей, или родителей, чтобы поцеловать их поцелуем любви. Это сработало, хотя один оперативник никогда не был женат, родители умерли, и поэтому они, в конце концов, привезли его собаку, одно качественное вылизывание лица ‑ и его хозяин поднялся и ожил.