‑Как вы говорите, вас зовут? ‑ спросил он.

Я вздохнула и повторила в сотый раз:

‑Я маршал США Анита Блейк. Я хочу поговорить с кем‑нибудь компетентным, коим, полагаю, являетесь вы, шериф Шоу.  

‑Раздери мою задницу, но именно о вас орут по всем каналам.

‑О чем вы говорите, шериф?

‑Вы не видели анонсов?

‑Если вы о телевизоре или радио, то у меня нет ни того, ни другого. Так что я пропустила?

‑А зачем вы сюда звоните?

Я откинулась на своем стуле немного озадаченная.

‑У меня такое чувство, что если бы я не позвонила вам, вы бы начали звонить мне, шериф Шоу.

‑Зачем вы сюда звоните? ‑ Он вновь это повторил, выделяя каждое слово, чуть более напряженным тоном, почти возмущенно.

‑Я позвонила вам, потому что прямо передо мной, на моем столе, лежит посылка, присланная из Лас‑Вегаса.

‑Что за посылка? ‑ спросил он.

Настал ли момент пересказать всю историю целиком? Я пока никому ничего не сказала, потому что как только ты сообщаешь кому‑нибудь сведения подобного рода – вроде того, что тебе доставили человеческую голову в коробке, ‑ как люди начинают склоняться к мысли, что ты псих. Я уже достаточно общалась с журналистами, чтобы научиться притворяться, мне бы хотелось, чтобы меня восприняли всерьез вместо того, чтобы принять за психа.

‑Кто‑то прислал мне по почте человеческую голову. Обратный адрес ‑ ваш город.

Он на минуту замолчал. Я слышала его хриплое дыхание. Держу пари, он курильщик. Когда я уже собиралась его окликнуть, он заговорил.

‑Вы можете описать эту голову?

Он мог бы сказать многое, но такого в моем списке не было. Слишком равнодушно даже для полицейского, и слишком практично. В тот момент, когда он попросил меня описать ее, я уже знала, что у него на примете есть кто‑то, кто лишился головы. Вот дерьмо.

‑Голова в пластиковом пакете, укомплектована льдом. Волосы кажутся темными, но это может быть из‑за льда, в который она упакована. Выглядят они прямыми, но я опять не поручусь, что это не из‑за воды, которая их могла такими сделать. Смуглый, в этом я уверена, и глаза, вроде, светлые; серые, или, может, голубые, хотя могли обесцветиться после смерти. У меня нет возможности назвать время смерти, так что не уверена, насколько они выцвели.

‑Вы не нашли в посылке чего‑то еще?

‑У вашей жертвы отсутствует что‑то ещё кроме головы? ‑ спросила я.

‑Значок и палец. На пальце должно быть кольцо.

‑Сочувствую вам относительно этой последней детали.

‑Почему?

‑Сообщать его жене ‑ я вам не завидую.

‑Вам часто приходится это делать?

‑Я довольно часто видела убитые горем семьи, чьи близкие стали жертвами вампиров. Это всегда ужасно.

‑Да, это всегда ужасно, ‑ согласился он.

‑Я жду судебных экспертов, прежде, чем коснусь чего‑либо. Если там есть улики, я не хочу, чтобы они были испорчены из‑за моей поспешности.

‑Сообщите мне, что они обнаружат.

‑Непременно. ‑ Я ждала, что он что‑нибудь добавит, но он промолчал. Все, что я слышала, его дыхание, хрипящее, тяжелое. Я задавалась вопросом, когда он в последний раз проходил медобследование.

‑Что случилось в Лас‑Вегасе, шериф Шоу? Почему на моем столе часть тела одного из ваших подчиненных? ‑ наконец, спросила я.

‑Мы не уверены, что это именно он.

‑Нет, но это было бы слишком большим совпадением, если у вас есть подчиненный, который лишился головы, а у меня голова в посылке, присланной из вашего города, а ее описание даже на первый взгляд соответствует вашему подчиненному. Я на такие большие совпадения не покупаюсь, шериф.

Он вздохнул, затем прокашлялся; это был очень тяжелый кашель. Возможно, он наконец решился поделиться информацией.

‑Я тоже, Блейк, я тоже. Я пойду вам в этом навстречу. Мы скрываем факт того, что у нас пропала голова и значок. Мы так же не говорим журналистам, что на стене, где убили моих людей, было сообщение.