— Вы наверняка ошибаетесь. — Фелиситэ искоса посмотрела на Моргана, ожидая, что он подтвердит ее слова. Однако он молчал, продолжая вглядываться в морскую гладь с бесстрастным выражением лица.

— Нет, я не ошибся, — послышался голос Бономма, — и наш друг Морган это понимает!

В эту минуту «Черный жеребец» открыл огонь. Все орудия правого борта разом выстрелили, наполнив воздух раскатистым грохотом. На столь близком расстоянии ядра, выпушенные по двигающемуся в западном направлении судну, все до единого достигли цели. Пробитые паруса захлопали на ветру, вверх взметнулись фонтаны щепок, над водной поверхностью далеко разнеслись крики умирающих. Однако испанец некоторое время продолжал двигаться прежним курсом, не отвечая на стрельбу противника. Потом над его палубами показались клубы дыма и вспышки пламени, мощный залп заставил судно резко накрениться на противопоОстальные моряки разделились на группы. Баст, стоя поодаль в окружении нескольких человек из команды «Черного жеребца», пристально смотрел на Фелиситэ. В глубине его темных глаз она прочитала безмолвное прощание, однако Баст не пытался приблизиться. Девушка улыбнулась ему, словно стремясь этим выразить сожаление, идущее из глубины разрывавшегося от боли сердца, а потом, подняв голову, обернулась к Моргану и дотронулась похолодевшими пальцами до его мускулистого предплечья.

Морган посмотрел на нее сверху вниз, губы его искривились в подобии улыбки, зеленые глаза стали совсем темными.

— Да, Фелиситэ?

— Я должна тебе кое-что сказать.

Он ласково дотронулся до ее руки, и это прикосновение почему-то показалось ей испытующим.

— Я тоже, — ответил он тихо. — Но я, наверное, пока подожду.

Фелиситэ покачала головой, отказываясь слушать его доводы в эту решающую минуту.

— Почему? Потом, возможно, будет уже поздно, ты должен знать… Я люблю тебя.

— Фелиситэ, — прошептал Морган с болью в голосе, — это, конечно, хороший подарок для человека, которого ждет смерть, только…

— Поэтому я не признавалась тебе раньше, — сказала она, стараясь заглянуть ему в лицо широко открытыми глазами. — Но теперь мне хочется, чтобы ты обо всем знал. У меня, наверное, больше не будет другого шанса. Я поняла это много недель назад, задолго до того, как Валькур стал просить меня помочь захватить твой корабль. Я знала и не хотела говорить, потому что…

— Потому что боялась мне доверять, — закончил за нее Морган бесстрастным голосом. — Но почему ты решила сделать это сейчас?

— Если у нас нет будущего, доверие больше не имеет значения, как и все остальное кроме этой минуты.

Морган привлек Фелиситэ к себе и нежно обнял.

— Неважно, сколько мне осталось жить, и что произойдет потом, — проговорил он согревая дыханием ее висок, — но я никогда не забуду этот день и всегда буду помнить тебя, Фелиситэ, в рубашке и бриджах, с развевающимися на ветру волосами. А слова, которые я только что услышал, останутся у меня в сердце до моих последних дней.

Он прижался губами к ее губам, словно приветствуя ее этим теплым и ласковым жестом, который можно было принять за знак прощания.

За спиной Фелиситэ послышался скрежет гальки и глухой плеск волн о днища подошедших к берегу баркасов. Времени больше не оставалось. Не услышав от Моргана Мак-Кормака признания в любви сейчас, она уже никогда его не услышит.

Глава 20

Изабелла де Эррара первой выбралась на берег из шлюпки с испанцами. Капитан Бономм протянул ей руку, помогая ступить на песок. Она приветствовала его теплой улыбкой, надолго задержав руку француза в своей.