Утренний солнечный свет проникал золотыми лучами в комнату через большие окна и разгонял постепенно ночную прохладу своим живительным теплом, кроме того в обложенном мрамором камине был разведен небольшой огонь, который горел, бодро и уютно потрескивая. Анджелина лежала под сенью полога на большой кровати из палисандрового дерева, которое было украшено глубокой резьбой, изображавшей листья аканта. В ее изголовье лежала подушка, одетая в отделанную кружевами батистовую наволочку, а вся она была уютно обложена мягкими подушечками, покрытым охристым атласом с вышивкой. С одной стороны кровати на маленьком столике красного дерева стоял начищенный до блеска серебряный поднос, на нем красовались фарфоровый, расписанный розами кофейник с горячим шоколадом, от которого распространялся аромат, и чашечка с блюдцем, кроме того рядом стояли тарелочка с еще теплыми булочками, укрытыми льняной салфеткой ручной работы, и маленький букетик нарциссов в серебряной вазочке. Дразнящий аромат шоколада сливался с сильным благоуханием цветов и плыл по комнате. Кроме того на каминной полке был поставлен сосуд из матового стекла с ароматической смесью, согретой исходящим от камина теплом.

Анджелина потянулась к шоколаду, налив в чашку густой коричневый напиток. Она никогда в жизни не была окружена такой заботой и комфортом, даже когда бывала больна. Если судить по созданному для нее хозяевами дома уюту, можно было предположить, что Анджелина представляла собой жалкого инвалида или даже находилась при смерти. Три дня ей не позволяли покидать постель. Ее снабдили журналами последних парижских мод, романами и бесчисленными тарелочками со сладостями, чтобы она могла время от времени полакомиться. Хозяйка дома мадам Делакруа изредка наведывалась к ней, но большую часть дня Анджелина проводила одна, отдыхая и восстанавливая силы.

Первое время она чувствовала себя настолько утомленной и обессиленной, что не могла ничем заниматься и часами была погружена в блаженную полудрему, наслаждаясь роскошным уютом, окружавшим ее.

Она была до того изнурена, что даже не стала протестовать, когда ее искупала в ванне, как малого ребенка, вымыла ей голову и причесала волосы горничная мадам Делакруа. Туман в голове был для нее в некоторой степени спасителен. Она не могла сосредоточиться и вспомнить подробности своего долгого и утомительного путешествия в Новый Орлеан. Когда воздействие порошков, которые ей дал Андре, на ее организм кончилось, и она очнулась, Ничейная Земля была далеко позади, а Анджелина, оказывается, уже двенадцать часов покачивалась, лежа в повозке, которую достал для нее Андре. Он категорически отказался повернуть назад, а она чувствовала себя настолько больной и разбитой, что когда попыталась выйти из повозки, закачалась, и непременно упала бы, если бы Андре не подхватил ее.

Они ехали еще целую ночь до следующего утра, воспаленные от усталости глаза Андре покраснели, и он заметно спал с лица. Наконец, они сделали остановку на одной плантация. Андре не был знаком с хозяевами усадьбы, но, несмотря на это, они накормили путешественников и дали им припасов в дорогу, а также предоставили имкров в комнате для гостей, специально устроенной в одном из крыльев дома для заезжих постояльцев, которым некуда было деться на пустынной дороге. Андре лег спать на улице под повозкой, завернувшись в стеганое одеяло, прямо на земле. А Анджелина провела ночь в удобной постели. Что их хозяева подумали по поводу такого странного поведения гостей, они так и не узнали, потому что уже на рассвете покинули усадьбу. При этом Анджелина не испытывала физических недомоганий, но у нее был полный упадок сил, так что ей казалось совершенно безразличным, куда она и с кем едет.

Единственное, что отчетливо запомнилось Анджелине, был их приезд в городской дом Делакруа и встреча с мадам Элен, матерью Андре.