Какая же она была дура! И это следовало признать совершенно откровенно. Ведь честно говоря, все это время внутри у нее теплилась самолюбивая мысль, что Рольф выбрал ее одну среди всех женщин. Ее не смущало то обстоятельство, что их было только пять против шестерых мужчин. Потому что она знала, что Рольф легко мог устроить так, что его люди были бы удовлетворены, и он сам нашел бы ей замену. Вместо этого он пошел с ней, и этот факт затмил в ее глазах все остальное. Вся ее непокорность, все робкие попытки к сопротивлению в этом смысле едва ли не были фальшью. Ее тщеславие было удовлетворено тем, что человек, который похитил ее, который ввергнул ей в бездну мучительного сладострастия, придумал для нее дьявольскую изощренную пытку, — этот человек вдруг резко переменился к ней, став нежным и внимательным. Как она могла дать ввести себя в заблуждение? Она должна была знать, что такая резкая перемена имеет свои банальные причины, она должна была доверять своему подсознательному чувству, что он просто нетрезв.

Анджелина была вне себя от ярости, она проклинала предательские инстинкты собственного тела. То, с какой горячностью она отвечала на его ласки, казалось ей теперь одновременно смешным и пугающим. Но и это еще было не все. Анджелина отчетливо помнила тот момент, когда она внезапно испытала пронзительно теплое чувство близости к этому человеку. Нет не то, чтобы это чувство было любовью или чем-то схожим с ней. И однако, Анджелина понимала это, невозможно находиться с человеком в столь интимных отношениях, ничего не испытывая к нему.

Невольная дрожь пробежала по всему ее телу. Почувствовав внезапное отвращение к тому, что сейчас происходило в этой постели под высоким балдахином, она ощутила потребность немедленно уйти от Рольфа, остаться одной вне пределов его досягаемости. И даже случайное его прикосновение, казалось, вызывало у нее тошноту. Она отодвинулась от него, выскользнув из-под его расслабленной, вялой руки. Анджелина поискала ночную рубашку и нашла ее, скомканную, между двух подушек. Один рукав рубашки находился как раз под подушкой Рольфа. Чтобы достать рубашку, Анджелина отбросила в сторону свою подушку и осторожно потянула за рукав. Рольф зашевелился, и она замерла, но он только поудобнее устроился, обняв рукой ее отброшенную подушку.

Затаив дыхание, Анджелина подождала несколько секунд, пока он окончательно не успокоился, а потом соскользнула с постели, прихватив с собой ночную рубашку, и надела ее сразу же, как только ее босые ноги коснулись холодного деревянного пола.

Спать в комнате на стульях казалось ей слишком неудобным. Если же усесться в кресло, то сидя, она пожулуй, не уснет. Она, правда, может свернуться калачиком на ковре у камина, подвинувшись поближе к огню. Стоя так в задумчивой нерешительности, она вдруг вспомнила походную кровать в смежной гардеробной комнате. Но там, должно быть, страшно холодно, помещение не отапливалось, по-видимому, уже месяцы, если не годы. Анджелине нужно было добыть одеяло. Анджелина с большим сомнением взглянула на скомканное одеяло в изножий кровати, боясь разбудить Рольфа. Перед ней стоял выбор: уйти от него и дрожать всю ночь в холоде на неудобной постели, или остаться рядом в тепле и комфорте. Черт бы побрал этого человека, он заставляет ее мучиться, даже когда спит! У нее на самом деле не было выбора, и поэтому Анджелина просто попыталась достать себе одно из стеганных одеял, лежащих на кровати. Если хоть когда-нибудь преимущество было на ее стороне в том, что касается их отношений с Рольфом Рутенским, то это именно сейчас — в момент его беспробудного сна.

С одеялом в руках она уже было собралась направиться в гардеробную, но тут ее взгляд упал на его обнаженное тело, и она остановилась.