Она улыбнулась.

Милая, храбрая девочка. Джаспер отвел от нее глаза и посмотрел на Мэтью. Затем поднял пистолет и прицелился.

— Сбросишь ее, и я вышибу твои проклятые мозги. Мэтью тихо усмехнулся, и Мелисанда покачнулась в его руках.

— Отойди, Вейл. Сейчас же.

— И что тогда?

Мэтью не спускал с него застывшего взгляда.

— Ты погубил меня. У меня не осталось ни жизни, ни будущего, ни надежды. Я не могу бежать во Францию и бросить здесь мать, а если я останусь, меня повесят за то, что я продал несколько военных секретов французам. Мое имущество отберут, моя мать будет опозорена и выброшена на улицу.

— Так это самоубийство?

— Ну и что?

— Отпусти Мелисанду, — ровным тоном сказал Джаспер. — Она не имеет никакого отношения к тому, что случилось. Я положу пистолет, если ты ее отпустишь.

— Нет! — закричала Мелисанда, но ни один из мужчин не обратил на нее внимания.

— Моя жизнь кончена, — продолжал Мэтью. — Так почему я не могу разрушить твою жизнь, как ты разрушил мою?

Он чуть двинулся в сторону, и Джаспер бросился к краю крыши.

— Не надо! Я отдам тебе письмо. Мэтью заколебался.

— Я всюду искал. У тебя, его нет.

— Оно не в моем доме. Я спрятал его в другом месте. — Все это, конечно, было ложью, но Джаспер старался говорить как можно убедительнее. Если бы только он мог выиграть время и отвести Мелисанду от парапета.

— Это правда? — У Мэтью, видимо, мелькнула слабая надежда.

— Да. — Джаспер сел верхом на конек крыши, перенес ногу на другую сторону и теперь сидел на самой ее вершине. Мелисанда и Мэтью были всего лишь в десяти футах от него. — Отойди от края, и я принесу его тебе.

— Нет. Мы останемся здесь, пока ты не принесешь письмо.

Мэтью, казалось, говорил разумно, но он сегодня уже убил человека. Джаспер не мог оставить его наедине с Мелисандой.

— Я принесу письмо, — повторил Джаспер, чуть заметно продвигаясь вперед. — Я отдам тебе письмо и обо всем забуду. Только сначала отпусти мою жену. Она значит для меня больше, чем какая-то там месть за Спиннерс-Фоллс.

Мэтью вздрогнул, и Джаспер испугался: уж не было ли это предвестием какого-то припадка?

Но из горла Мэтью вырвался сухой смешок.

— Спиннерс-Фоллс? Господи, так ты думаешь, это я был тем предателем у Спиннерс-Фоллс? Ты ничего не знаешь? Нет-нет! Я стал предателем потом, когда британская армия бросила нас и обрекла на две проклятых недели мучений. Вот тогда я и продал секреты французам. Почему бы мне было не сделать это? Верность вырезали из моей груди.

— Но ты стрелял в Хасселторпа, это наверняка был ты.

— Нет, не я. В него стрелял кто-то другой. — Кто?

— Понятия не имею. Очевидно, Хасселторп что-то знает о Спиннерс-Фоллс, и кто-то не хочет, чтобы он рассказал об этом.

Джаспер стряхнул с ресниц капли дождя.

— Но это значит, что ты не имеешь отношения к…

— Господи, Вейл, — прошептал в отчаянии Мэтью, — ты разрушил мою жизнь. Я верил, что только ты один понимаешь меня. Почему ты предал меня? Почему?

Джаспер с ужасом смотрел, как Мэтью приставил пистолет к голове Мелисанды. А он находится слишком далеко и не успеет вовремя добраться до нее. Господи! У него не оставалось выбора: Джаспер выстрелил и прострелил Мэтью руку. Он видел, как Мелисанда сморщилась от забрызгавшей ее волосы крови, видел, как Мэтью, закричав от боли, выронил пистолет.