— Да?

— Может быть, вы хотели бы подождать? — Он, наконец, поднял на нее глаза и смотрел с чувством, очень напоминающим сожаление. — Вам решать, я полностью предоставляю это вам.

Ужасающая ослепительная вспышка света взорвалась в ее голове: возможно, он не находит ее достаточно привлекательной, чтобы разделить с ней постель. А что в этом удивительного? Она высокая и довольно худощавая, никаких пышных форм. И ее никогда не называли красивой. Он флиртовал с ней, но он флиртовал с каждой женщиной, попадавшейся на его пути, простой или знатной. Это не имело для него никакого значения. Она молча смотрела на него. Что же ей делать? Что она могла сделать? В это утро они стали мужем и женой, и уже ничего нельзя изменить.

Да она и не хотела ничего менять.

Пока она приходила в себя от своего страшного открытия, он продолжал говорить:

— …и мы могли бы немного подождать, месяц или два, или сколько вы пожелаете, потому что…

— Нет.

Он замолчал.

— Простите?

Если они будут ждать, то может случиться, что брак так и останется только формальным, чего она меньше всего хотела бы. Не то, что он. Она не могла этого допустить.

Мелисанда поставила бокал на столик перед камином.

— Я не хочу ждать.

— Я… понимаю.

Она встала и подошла к нему. Он посмотрел на нее, и его глаза блеснули синевой.

Он выпил бокал до дна, поставил его и тоже встал, заставляя ее смотреть на него.

— Вы уверены?

Она чуть приподняла бровь. Просить она не станет.

Он кивнул, решительно сжал губы и, взяв ее за руку, повел к постели. Она уже дрожала от одного прикосновения его руки и теперь не пыталась скрыть свое волнение. Он откинул одеяла и жестом указал, чтобы она ложилась. Все еще в своей сорочке, она легла и смотрела, как он вынул из кармана своего халата маленькую жестяную коробочку и положил ее на столик у кровати. Затем снял халат и башмаки.

Кровать прогнулась под тяжестью его тела, когда он лег рядом с ней. Он был большим и теплым, и она, протянув руку, потрогала его плечо. Только плечо, потому что она была уверена: у нее разорвется сердце, если она дотронется до какой-нибудь другой части его тела. Он наклонился к ней и провел губами по ее губам. В блаженстве она закрыла глаза. О Боже, наконец-то! После того как она провела всю свою жизнь в одиночестве в сухой пустыне, сейчас она пила сладкий шерри. Его губы были мягкими, но упругими, с оставшимся на них терпким вкусом вина. Он положил большую теплую руку на ее грудь, и она чувствовала это тепло сквозь тонкую ткань сорочки, и по ее телу пробежала дрожь.

Мелисанда раскрыла губы ему навстречу, но он откинул голову и смотрел вниз, неловко шевеля рукой между их телами.

— Вейл… — прошептала она.

— Тсс… — Он коснулся губами ее лба. — Сейчас это кончится. — Он взял со столика у кровати коробочку и открыл ее. Внутри лежало что-то похожее на мазь. Он окунул в нее палец и снова сунул руку между ними.

Она помрачнела. То, что должно было закончиться быстро, вовсе не то, на что она надеялась.

— Я…

Но он задрал вверх ее сорочку, обнажив ее до пояса, и она ничего не чувствовала, кроме его рук, которые он положил ей на бедра. Может быть, если она не будет ни о чем думать, а просто отдастся своим чувствам…

— Позвольте мне, — тихо попросил он.