— Два дня назад вы не чувствовали себя прекрасно. А вчера я только мельком видел вас.

Она сжала губы. Он нахмурился:

— И это всегда так? Я хочу сказать, я знаю, это происходит каждый месяц, но всегда ли это так болезненно? Сколько времени это длится? — Неожиданная мысль поразила его. — Послушайте, а вы не думаете, это из-за того, что мы…

— О Господи, — пробормотала она. Затем быстро заговорила, но таким тихим голосом, что ему пришлось нагнуться, чтобы расслышать ее: — Я совершенно здорова. Да, это происходит каждый месяц, но длится всего несколько дней и… боль бывает в первый день и может держаться пару дней.

— В самом деле? — Да.

— И сколько дней, точно?

Она, с трудом сдерживая раздражение, посмотрела на него:

— И зачем это вам так хочется знать?

— А затем, милейшая супруга, — сказал он, — если я буду знать, когда это кончится, я буду знать, когда я смогу снова посетить вас.

Это заставило ее немного помолчать, а потом она тихо сказала:

— Обычно пять.

Он задумался. Сегодня был третий день. Значит, он сможет лечь с ней через три дня. Он уже с нетерпением ждал этого. Первый раз никогда не бывает приятным для леди, по крайней мере, он так слышал. Ему хотелось показать ей, как это может быть приятно: Неожиданно в своем воображении он увидел, как спала с нее эта маска равнодушия, и она извивается в экстазе, глаза у нее широко раскрыты, мягкие губы так податливы…

Но ждать предстояло еще несколько дней.

— Спасибо, что рассказали мне. Но все же, какое невезение! И это происходит с каждой леди?

Она повернулась к нему:

— Что?

Он пожал плечами:

— Вы понимаете, о чем я спрашиваю. Каждая леди испытывает такую боль или…

— Не верю своим ушам, — проворчала она, обращаясь, то ли к себе, то ли к лошадям, поскольку поблизости никого больше не было, — хотя и знаю, что вы не вчера родились. Почему вы задаете эти вопросы?

— Теперь вы моя жена. Я уверен, каждый мужчина хочет узнать это о своей жене.

— Очень в этом сомневаюсь, — тихо проговорила она.

— Но я-то хочу знать. — Он чувствовал, как его губы растягиваются в улыбку — этот необычный разговор доставлял ему удовольствие.

— Почему?

— Потому что вы моя жена, — сказал он и неожиданно понял, что говорит это от чистого сердца. — Моя жена, которую я должен оберегать, моя жена, которую я должен содержать и защищать. Если что-то причиняет вам боль, я хочу… нет, мне необходимо это знать.

— Но вы ничем не можете помочь. Он пожал плечами:

— Все равно мне надо это знать. Никогда не скрывайте от меня эту или какую-то еще боль.

— Не думаю, что когда-нибудь я научусь понимать мужчин, — чуть слышно проговорила она.

— Странный мы народ, это правда, — весело отозвался Джаспер. — И вы так добры, что терпите нас.

Она удивленно посмотрела на него, затем наклонилась и неосознанно тронула его за плечо.

— Заверните за угол. Дом моей тетушки дальше по этому переулку.

— Как пожелаете, возлюбленная жена моя. — Он повернул лошадей, все еще чувствуя прикосновение ее руки. Она сразу опустила ее, а ему хотелось, чтобы ее рука оставалась на его плече.

— Вот здесь, — сказала она, и он остановил лошадей перед скромным небольшим домиком.

Джаспер связал вожжи и выпрыгнул из фаэтона. Но как он ни спешил, пока он огибал карету, Мелисанда уже встала, собираясь спуститься с высокого сиденья.