— Вот здесь, — сказала Глория. — Вот здесь я стояла… — она потерла рукой лоб, вспоминая. — Да. Я включила видео… и… — она нажала на кнопку. И они увидели, как камера наезжает на лицо мальчика, — это был Алеша, но уже изуродованный, обезображенный хирургической операцией, с застывшими от страха глазами, в которых таилась немая боль. Тероян выключил телевизор. Он был не в силах смотреть на это.

— В детстве родители называли его не Георгий, а Юра, — глухо произнес он. — И так же он называл себя потом, когда знакомился с девушками. Это он был с тобой в тот день, Глория.

У Терояна было такое ощущение, будто его тело залили гипсом. Нет, свинцом. Его окунули в серную кислоту и вырвали все внутренности. Он сжал зубы так, что они затрещали.

— Не Глория, — сказала девушка. — Нет… Сейчас. Только не Глория… Мария?

— Правильно, тебя зовут Мария, — напомнил за спиной чей-то голос. Они обернулись. На пороге стоял Юнгов, улыбался и держал в руке пистолет. — Вот видишь, стоило тебе сюда попасть, и ты начинаешь все вспоминать. Тим мог не мучиться с тобой так долго, я бы решил твою проблему за пять минут. Скоро ты вспомнишь всю свою биографию. Только жаль, — и он тяжело вздохнул, — она тебе уже больше не понадобится. Как, впрочем, и тебе, Тим. Уж извините, вы теперь люди без будущего. Но я похороню вас с почестями, не сомневайтесь. И даже Стингер будет рыдать на ваших могилах в моем саду, за компостной кучей. Вы были все время вместе — вместе и останетесь.

— Зачем ты это делал? — спросил Тероян, пропуская мимо ушей его болтовню.

— Помнишь, ты как-то сказал Карпатову, — он поделился со мной твоей версией, — что Квазимодо может калечить детей потому, что и у него самого какое-либо физическое отклонение. А в детстве был еще и какой-то разлад в семье, с родителями. Ты умный, Тим, ты догадался. Не учел только одного. Сам Квазимодо может быть физически абсолютно здоров. Но он может мстить за самого близкого ему человека.

— Сестра, — догадался Тероян.

— Да, Лариса, — усмехнулся Юнгов. — Верно. Я люблю ее больше всех на свете. И как сестру, и… чего уж теперь скрывать? И как женщину. И началось это очень давно, когда мы еще были совсем юными. А родители мои хотели расстаться, ты знаешь эту историю, слышал, наверное. Они уснули в машине, наглотавшись выхлопных газов. А если бы они разошлись, смогла бы Лара пережить эту трагедию, смогла бы понять своей маленькой головкой? Но стоило лишь присоединить трубку к салону машины и включить двигатель… Так неужели ты думаешь, что я, не пощадивший своих родителей, буду испытывать снисхождение к чужим детям, да еще из благополучных семей? — губы Юнгова дрожали, а в глазах что-то блеснуло, похожее на слезу.

— Ты сумасшедший, — произнес Тероян.

— Конечно, — согласился Юнгов. — И ты тоже. Разве нормальный человек стал бы связываться с бредущей неизвестно куда, потерявшей память девушкой? Признаться, я не думал, что ей встретишься именно ты. Что ты остановишься, посадишь ее в машину, привезешь домой и начнешь это дурацкое расследование, чтобы вернуть ей память.