— Он считает себя санитаром. Знаю, — усмехнулся Олег. — Скоро доиграется в разбойников. Придется нам нового партнера подыскивать.

— А вы тогда ко мне на нары приходите. Подвинусь. Там и продолжим.

— Да тебе не нары светят, а кое-что похуже.

— Все под Богом ходим. Хочу тебя спросить, Олег. Кто первым вошел в Царствие Небесное? Ну, разумеется, после Христа? Карпатов несколько секунд смотрел на Шелешева, соображая.

— Не знаешь, хотя и начал ходить в церковь. А я скажу. С Ним распяли двух разбойников, одного по правую, а другого по левую сторону Его. И сбылось слово Писания: «и к злодеям причастен». Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если ты Христос, спаси себя и нас. Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? — Шелешев выдержал паузу, чтобы смысл сказанного дошел до сознания. Он словно читал по писанному: — И мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли; а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня. Господи, когда приищешь в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю. Было же около шестого часа дня, и сделалась тьма по всей земле до часа девятого… Вот так-то, друзья мои.

— Ну и память! — выдохнул Жора после некоторого молчания.

— Дело не в памяти. А в вере, — возразил Влад.

— Значит, есть разбойники по левую руку, и есть — по правую, произнес Тероян. — А ты?

— Какого хрена ты тут проповедуешь, когда за тобой такой хвост тянется! — взорвался Олег. — Мог бы порассказать, да не буду. Тоже мне, святой Матфей выискался!

— Да я, может быть, больший христианин, чем ты! — сказал Влад. — Чем вы все, вместе взятые. Я вам рассказал притчу из Святого Писания, а вы подумайте. Бог создал человека думающим.

— Ладно, пошли играть, — примирительно промолвил Жора. — Всем нам есть в чем покаяться.

Они расписывали вторую пульку, когда Олег, оторвав взгляд от карт и посмотрев на Терояна, вдруг спросил:

— А что это у тебя там за женские туфельки в коридоре, под тумбочкой? Кого ты тут прячешь?

— Труп! — фыркнул Жора, кивнув на соседнюю комнату. — И я заметил — он все время словно прислушивается к чему-то. Женщина красивая?

— Отстаньте от него. Если бы хотел — давно познакомил, — вступился Влад. — Видно боится, что ты, Жорка, уведешь.

— И уведу. Если понравится.

— Так покажешь старым друзьям или нет?

— Нет, не покажет. Посмотри на его лицо. Сфинкс.

— Синяя Борода.

— Маньяк-Квазимодо. Ты его, Олег, по окраинам ищешь, а он под носом сидит.

— Да хватит вам. Тут совсем другая история, не то что вы, дурни, думаете, — произнес наконец-то Тероян.

— А какая?

— Выкладывай.

Слово за слово они вытянули из него все, что произошло с ним утром. Он не рассказал только о том чудесном видении на проселочной дороге. Говорил он неохотно, отрывисто, но в конце предположил, что девушка, возможно, испытала сильный шок, став свидетельницей какого-нибудь преступления.

— Или просто стукнулась головой о дерево. Спьяна, — желчно усмехнулся Влад. — Часто ли у тебя, Олег, свидетели теряют память?

— Да всегда, если это им выгодно! Но тут, насколько я понимаю, чисто медицинский случай.