Арсютка повернулся, перепрыгнул дорожную канаву и быстро зашагал к ближайшему леску. Степан Никитич выскочил из экипажа и неистово закричал:

— Держи его, разбойника!!. Арсютка, стой!!. Кучер, держи его!..

— Да, ступай-ка сам и подержи его, — спокойно ответил кучер, почесывая в затылке. — Он тебе покажет…

— Караул!!. Батюшки, держите!.. — орал Степан Никитич, бегая около экипажа. — Арсютка, стой!..

Когда Арсютка скрылся в лесу, Степан Никитич накинулся на кучера.

— Ты… ты ведь его узнал?.. А?..

— Конечно, узнал…

— Так что же ты все время молчал, негодяй… а?

— У меня не две головы… Рядом сидели, — ну, как пырнет ножом в бок. Ты его сам посадил, Степан Никитич, твой и ответ…

— Я?! Ах, ты… Да я… я…

На Говорливый прииск Степан Никитич приехал в страшном волнении. Как на грех, Иван Павлыч сидел в приисковой конторе и пил чай. Все страшно переполошились, когда Степан Никитич рассказал о случившемся, кроме Ивана Павлыча, который довольно ядовито заметил:

— У страха глаза велики, Степан Никитич… Тебе просто поблазнило от древности твоих лет.

— Мне?!. А кучер?

— А твой кучер — просто дурак… Если он будет болтать глупости, так я его велю выдрать.

Это приключение сильно подействовало на Степана Никитича. Старик как-то сразу опустился, начал всего бояться, прислушивался по ночам к малейшему шороху и по секрету всем сообщал:

— Это был оборотень… Он по душу мою приходил… Да…

Вообще человек рехнулся.

Через полгода Иван Пазлыч поймал Арсютку, устроив облаву в лесу. Степан Никитич был вызван в качестве свидетеля, но не признал в Арсютке того мужика, которого вез на козлах.

— Да ты погляди на меня-то хорошенько, Степан Никитич, — дерзко говорил Арсютка. — Еще тогда меня табачком угощал…

— Нет, ты — оборотень… — повторял Степан Никитич.

1903