Еще через минуту Петя Бояркин также покинул садик у Большого театра, решив во что бы то ни стало упросить Вячеслава Ивановича, чтобы его сняли с наблюдения за этим объектом. Такое было выше его сил.

— Девушка!.. — Облокотившись на прилавок, Алексей Снегирев всунул голову в галантерейный киоск. Продавщица, занятая разговором с подругой, едва покосилась на него, ожидая, чтобы покупатель перешел к делу, и Алексей не замедлил: — Девушка, у меня к вам жгучий вопрос!.. — Теперь на него смотрела не половина одного глаза, а целых четыре, и он продолжал: — Посоветуйте дураку: какие бусы пойдут яркой платиновой блондинке с синими глазами?..

Милым дамам потребовалось некоторое усилие, чтобы хоть отдаленно вообразить себе подобное существо.

— Бирюзовые! — наконец авторитетно заявила подруга.

— А лазуритовые не лучше? — спросил Алексей. — Темненькие такие?

Женщины посмотрели на прилавок, потом друг на друга, и продавщица осведомилась:

— А сколько ей лет? Алексей чуть призадумался.

— Да около тридцати…

— Тогда можно лазуритовые, — кивнула головой продавщица. — Тогда можно.

— Спасибо, девушки, — заулыбался Алексей. — Ну вот так выручили.

Дело происходило на Ленинградском вокзале, где наемный убийца околачивался уже часа полтора. Он покинул гостеприимный кров Лубенцова с более чем достаточным запасом времени и окольными путями отправился на вокзал, зайдя по дороге в общественный туалет — переодеться. Причины не доверять Евгению Николаевичу у него, впрочем, не было.

И вот он ждал поезда, а в кармане у него лежал билет на СВ, только что купленный с рук. Завтра утром он будет уже в Питере.

Покрутившись еще немного на открытом и относительно свежем воздухе, Алексей пошел в зал ожидания. Там уже было не протолкнуться. По каналу «3x3» вот-вот должна была начаться близкая сердцу народному передача «С открытым забралом», и никто из тех, кому вокзальные дела позволяли ее посмотреть, своего шанса упускать не желал. В углу мерцал над головами плохо работающий телевизор; в непосредственной близости от него толпа была плотнее всего. Оседлавший чемоданы народ горячо обсуждал, с кем сегодня познакомит своих почитателей Алена Ветлугина. Естественно, у кого-то нашлись знакомые, близкие к телевидению, и они совершенно точно сказали. «Ну и что, зато мама приятельницы своими ушами слышала по радио в утренней передаче…»

Алексей был единственным на весь густонаселенный вокзал человеком, который действительно знал, кого любимица всей страны станет нынче подкармливать знаменитым своим пирогом. Он мог бы даже побиться об заклад на деньги, каким на сей раз окажется этот не поддающийся прогнозам пирог.

С яблоками.

И выставит его Алена на круглый стол, застланный обширной клетчатой скатертью, под яркую лампу в круглом оранжевом абажуре.

А гостем передачи будет наемный убийца.

Алексей, как и договаривались, просмотрел видеопленку, предназначенную для эфира, и без обиняков заявил, что отражением своего образа в искусстве отнюдь не доволен.

Алена, решив, что он собрался накладывать вето, легла за свое творение костьми. «Я вашу анонимность обеспечила?» — воинственно поинтересовалась она. Мало кто из осведомленных о роде его занятий отваживался так на него нападать, и ему понравилась ее смелость.

Он охотно признал, что да, обеспечила. Герой дня наличествовал на телеэкране в виде темной тени, невнятного расплывчатого силуэта. А в тех считанных случаях, когда силуэт чуть наклонялся вперед и из абстракции начинал превращаться в нечто конкретное, на месте лица возникали крупные разноцветные шашечки.