— Видите? — спросила она, робко улыбнувшись.

— Очень мило.

— Я рада, что вам нравится.

— Это вы нарисовали? — спросил он, подойдя к ближайшей картине, хотя по стилю и подписям, таким же, как на пятом этаже, отлично понял, что они ее.

— Да, — в ее тоне не прозвучало ни капли гордости.

Он вгляделся в портрет и узнал Джубала в человеке, изображенном на нем, только он был исключительно синего и зеленого оттенков — будто ты смотришь на него сквозь потрескавшееся цветное стекло.

— Мне нравится.

— Тогда вы ничего не понимаете в искусстве, — ответила она. Обернувшись, он увидел, что она говорит на полном серьезе, хотя в ее голосе промелькнула толика мрачного юмора.

— Вот как?

— Вам нравится цвет и форма, — принялась объяснять она. — Но если бы вы знали все критерии, по которым оценивают картины, вы бы поняли, что она неудачна.

— А остальные?

— Тоже провалы.

— А в коридорах наверху… — начал он.

— Катастрофы, — сказала Тина, посмеиваясь без капли веселья.

— Ну, — сказал Сент-Сир, — Насколько я могу видеть, у вас есть талант.

— Чепуха.

Посмотрев на нее, он заметил свет, отражавший всю глубину ее темных глаз, тот же самый свет мерцал в ее волосах, переливаясь тысячей оттенков от угольно-черного до темно-синего.

Бессознательно его взгляд скользнул вдоль ее стройной шеи, опустился ниже — к округлостям грудей. Сент-Сир почувствовал, как его руки поднимаются, движимые желанием погладить ее грудь, ему вдруг подумалось, что это она заставляет его руки двигаться.

Почему-то детектив вдруг вспомнил тот кошмар, от которого его разбудил биокомпьютер перед обедом, и ему казалось, что этот сон как-то связан с происходящим, но только как…

Его взгляд продолжал путешествовать вниз, вдоль ее тонкой талии, чувственного изгиба бедер, длинных притягательных ног, едва прикрытых шортами. Она была босиком. Почему-то эта деталь заинтересовала его больше, чем все остальное.

Перенаправляю твое внимание, — обратился биокомпьютер к эмоциональной половине кибердетектива. — Нельзя, участвуя еще и физически. Это может привести к эмоциональной привязанности, и ты, конечно, понимаешь, что это может помешать твоей работе и способностям, как симбионту.

Детектив попытался послать компьютерную часть подальше.

Сент-Сиру до сих пор хотелось дотронуться до нее, привлечь к себе, чтобы почувствовать, такая ли мягкая ее оливковая кожа, как выглядит. В то же время, биокомпьютер очень тонко влиял на него, в конце концов заставив детектива смотреть девушке только в лицо.

— Если вы считаете себя ужасным художником, то почему не перестанете писать картины? — спросил он.

Она горько засмеялась, смеялась она так усердно, что скоро смех закончился сдавленным кашлем. Когда она снова могла говорить, ответила:

— У меня нет выбора. Я ничего не могу делать, кроме как рисовать, писать, лепить, делать эскизы…

— Конечно, вы…

— Нет, — перебила его Тина. — Вы знаете, что я прошла гипноманипулятор в возрасте трех лет по настоянию отца? Знаете ли, что это означает?

— Не совсем, — ответил он. — Каким-то образом он гарантирует, что вы раскроете весь свой творческий потенциал.

— И привязывает вас к этому.

— Я не понимаю, — нахмурился он.

— Каждый из нас, кажется, родился с определенными способностями, — ответила Тина, подойдя к окну и повернувшись к нему спиной.