Цыган без вопросов полез в карман. Арагорн коротким жестом придержал его.

— Объясните, пожалуйста, на каком основании.

Вместо ответа тот предъявил удостоверение службы безопасности аэропорта.

«Подделать такую карточку — раз плюнуть», — с досадой подумал Арагорн, но — делать нечего, достал паспорт.

Второй светлокостюмный присоединился к первому, оставив вспотевшего Гильермо переводить дух, и они оба внимательно изучили их документы. Кажется, российские паспорта их несколько успокоили.

Первый вернул документы и зачем-то уточнил:

— Русские?

— Да.

— С какой целью вы направляетесь в Императрис?

— Нам надо в Марабу, только рейсов туда в ближайшие несколько часов нет, — охотно объяснил цыган. — Вот мы и решили не ждать и лететь до Императриса, а оттуда — на машине.

Светлокостюмные быстро переглянулись и вышли. Бледный Гильермо облегчённо перевёл дух.

А через несколько минут появилось ещё двое. Один — невысокий, кругленький и смуглый, в джинсах и белой футболке, с рюкзаком через плечо; другой — сутулый блондин, в брюках и легкой клетчатой рубашке, с ноутбуком в руках. Несмотря на их заурядную внешность, Арагорн сразу же понял — проверка была устроена именно ради этих двоих. Интересно, кто они такие?

Следом показалось ещё четверо. «Видимо, так самая делегация, в которой говорил Гильермо», — констатировал про себя конквестор, быстро, но внимательно оглядывая своих попутчиков. Вот щуплый мужчина в очках, суетливо регулирующий длину ремня безопасности. Видимо, боится летать. Вот невысокая кругленькая женщина, деловито достающая айпад. Небрежно крашеная блондинка с журналом в руках, сетующая на что-то идущей позади высокой черноволосой девушке. А та…

Арагорн охнул от неожиданности.

Четвёртой оказалась Алессандра.

Внезапный визит нагрянувших ранним утром ОМОНовцев напугал семейство Алмазова. Непривычные к подобным передрягам, не имевшие проблем с законом, никогда раньше не пересекавшиеся с правоохранительными органами, цыгане были взбудоражены и растеряны.

Только у Тагира хватило хладнокровия заметить, что, помимо ОМОНовцев, выспрашивавших о перестрелке в Раменском и направо и налево раздающих подписки о невыезде, в их дом пришло ещё двое мужчин в гражданке. И вот они-то не ограничились протокольными вопросами. Собственно, их и Раменское не особо интересовало. Их интересовал мужчина, назвавшийся, по словам Лекса, Ахиллом. Эти двое, совершенно одинаковые — черноволосые, темноглазые, собранные, с цепкими взглядами и экономными жестами, выспрашивали об Ахилле с настойчивостью инквизиторов.

К счастью, эмоциональное возбуждение, владевшее всеми без исключения членами общины, помогло отвертеться — цыгане врали, конечно, неубедительно, но их нервные жесты и взгляды можно было списать на недавний стресс. Тагир понимал, что это сработает только раз. Когда с допросом явятся снова — а то, что эти двое явятся, не вызывало у барона сомнений, отвертеться не получится. Кто-нибудь из его цыган выдаст себя. Значит, Ахилла надо спрятать. Причем там, чтобы об этом знало как можно меньше народу — тогда им и при желании нечего будет выболтать.

В этом ему с готовностью предложил поспособствовать Богдан. Заинтригованный загадочной личностью Ахилла, откровенно поражённый его бойцовскими навыками, высший класс которых он успел оценить в интенсивной переделке в Раменском, где этот незнакомец с одним только ножищем сумел вывести из боя столько людей Глушителя, Богдан настойчиво рекомендовал вывезти Ахилла поскорее и предложил хорошее укрытие. Тагир дал добро — под присмотром более опытных в таких делах цыган Ахиллу будет безопаснее, чем у него в доме.

Мысль о том, что собственные родственники, безусловно, узнавшие постриженном и перекрашенном Ахилле того человека, чей портрет транслируют едва не по всем каналам, решат воспользоваться большой наградой, Тагир от себя гнал.