— Ян, ты не знаешь, где сейчас Агамемнон?

— Зачем?

— Он Брисейду забрал.

— И ты идешь требовать ее обратно?

— Вроде того…

На секунду Ян нахмурился, а потом нехотя, с сомнением, но всё-таки кивнул:

— Ну, да, Ахилл не потерпел бы, что его собственность вот так запросто забрали. Сходи. Только не особо упирайся — он же все равно её тебе не отдаст.

— Я, вообще-то, хотел бы девчонку забрать, — Илья встретил хмурый взгляд Яна и добавил, словно оправдываясь: — Жалко её там оставлять.

— Советую тебе чаще вспоминать, что всё, что происходит вокруг, уже давно случилось, — жёстко сказал Ян. — Люди, которых ты видишь, умерли тысячи лет назад. Привязываться к ним не стоит. И рисковать из-за них — тоже.

Илья нехотя кивнул. Как бы ни жестоко звучали эти слова, как бы ни становилось не по себе от такой ледяной логики, Ян прав. Но то, что так хорошо понимал ум, не так хорошо принимало сердце.

До сей поры Илье ни разу не приходилось сталкиваться с подобной проблемой; он задерживался в проходах не дольше, чем на пару дней. Да и не так уж много у него пока их было — «своих» проходов. А те, что были, подчинялись единственной цели — найти пропавших. Сфокусированный только на ней, Илья не обращал внимания на встречавшихся ему в проходах людей и потому никогда не воспринимал их как «настоящих». Или просто ни разу об этом не задумывался. Но сейчас всё было по-другому. Люди, окружавшие его — и веселый рыжий Патрокл, и испуганная Брисейда, и хитрющий Одиссей, — все они никак не походили на умерших три тысячи лет назад. Здесь и сейчас они были живы, здесь и сейчас всё, что происходило с ними, было по-настоящему.

До шатра Агамемнона Илья так и не дошел — царь сам попался ему на пути. Смерил строптивого подданного ледяным взглядом, а потом, сделав над собой видимое усилие, процедил:

— Я твоих мирмидонов не вижу в строю.

— И не увидишь.

— Я приказываю тебе присоединиться к войску!

Вокруг собиралась толпа любопытных.

— А я тебе повторю, раз ты не понял меня с первого раза, — чеканя слова, ответил Илья. — Ты забрал у меня одну пленницу, и я перестал сражаться. С той поры ты не выиграл ни одной битвы. Я думал, ты усвоил урок. Но нет — ты забрал у меня и вторую пленницу… Готовься к поражению, Агамемнон, сын Атрея, — пафосно закончил он и медленно, с чувством собственного достоинства, направился к лагерю мирмидонов.

Вскоре его нагнал Ян. Он выглядел довольным, в уголках голубых глаз собрались лучики. Одобрительно похлопал по плечу:

— Хорошо сказал!

Илья не ответил. Сказал-то он, может, и хорошо, но снова ничего не сделал, Брисейда так и осталась в лагере Агамемнона.

Полковник Непыренко уже несколько лет назад мог бы спокойно подать в отставку. На накопленные за годы службы деньги он мог бы сменить двухкомнатную хрущевку в Москве на небольшую виллу на пляже в Коста-Рике, а расплывшуюся сварливую супругу — на молодую красавицу-жену. Он мог бы обзавестись солидным счетом в надежном банке и «Феррари» с откидным верхом, кушать на ужин лобстеров, пить элитное французское бордо и жить, ни в чем себе не отказывая, на банковские проценты. Но давно научившись лихо использовать рыночную экономику в своих интересах, то есть воровать, тратить вырученные деньги Сергей Михайлович просто-напросто боялся. Потому он оставался в хрущёвке, с надоевшей женой и на прежней должности и, имея доступ к складам оружия, продолжал своё дело. Потому что иначе просто не мог.

Полковник успешно продавал оружие так много лет лишь потому, что был предельно осторожен.