— Нет, сэр, — доложил вернувшийся Киллик. — Только одно письмо, мистеру Моуэту от капитана Пуллингса. Швед сказал, что их корабль недалеко, они держались здесь полсклянки и решили нас поприветствовать, а капитан Пуллингс накатал это письмо мистеру Моуэту. И швед говорит, что как отвезёт американцев, на обратном пути зайдёт в Англию, и если у нас есть почта, он очень рад будет её передать.

— Стоит ли вообще писать? — спросил Стивен.

— Сомневаюсь, — ответил Джек, чьё многостраничное письмо Софи, длинное, как книга, внезапно оборвалось в тот день, когда появился Сэм. — Мы чуть дальше чем в тысяче лиг от дома, и, скорее всего, попадём туда первыми — ты же знаешь, этот шведский корабль — всего лишь кэт с высокой кормой. Не скажу, что так уж с нетерпением жду этого, — пробормотал он себе под нос, а громче добавил: — Киллик, спроси мистера Моуэта, не желает ли он выпить с нами кофе.

Первый лейтенант появился одновременно с ароматным кофе. Его довольное лицо сияло, освещая каюту. Это и в обычный день было славное, открытое юное лицо, на которое приятно смотреть, но сейчас оно прямо-таки излучало восторг, и Джек со Стивеном улыбнулись, несмотря на мрачное настроение.

— Что такое, Джеймс Моуэт, — спросил Стивен, — в чём дело, дружище?

— Мои стихи опубликуют, сэр. Напечатают в книге, — рассмеялся довольный Моуэт.

— О, поздравляю, рад от души, — сказал Джек, пожимая его руку. — Киллик, Киллик, сюда. Тащи бутылку хорошего нантского.

— А я чё делаю, по-вашему? — проворчал Киллик, но не особенно громко — он, конечно, всё слышал, и хотя морским офицерам не часто случалось издавать томик стихов, он понимал, как следует отметить такое событие.

Рукопись, судя по всему, поручили старине Тому Пуллингсу. И дорогой старина Том Пуллингс нашел превосходного издателя, который оказался славным парнем и собирался опубликовать рукопись первого июня, в день Славного первого июня. Этот благородный и великой души человек очень любил поэзию и военно-морской флот. Поэтому он сделал удивительно щедрое предложение, которое заключалось в том, что Моуэту нужно только оплатить все расходы на печать, бумагу, рекламу и небольшой сбор за публикацию, и при этом половина прибыли достанется ему!

Он также привел в сравнение издательский дом Маррея, куда менее известный. Маррей продал пять изданий Байрона за девять месяцев. После чего Том сразу же ухватился за это предложение. Издатель счел, что книгу, можно набрать пикой и издать в весьма изящном формате четверть короны. Конечно, издатель получит все права, в том числе на публикацию последующих работ на тех же условиях.

— А что это — «пика»? — спросил Джек.

— Бог его знает, сэр, — ответил Моуэт, радостно смеясь. — Надо спросить у мистера Мартина. Ему всё известно про книги.

— Давайте его пригласим, пусть разделит нашу радость и расскажет о технической стороне книгоиздания.

Когда Мартин был священником без прихода, он провёл несколько скудных, беспокойных и чрезвычайно тяжёлых лет среди книготорговцев в качестве переводчика, составителя книг и даже корректора. Он немало знал об этом ремесле и сразу же понял, что издатель Моуэта обладал несколько более ярко выраженным сходством с Варравой, чем большинство окружающих.

Однако спустя всего секунду серьёзных раздумий, он присоединился ко всеобщим поздравлениям, а потом рассказал, не без некоторого самодовольства (настрадавшись от булиней и прочих топенантов), что пика — это шрифт, шесть знаков на дюйм, который используется во всех книгах — форматом в лист, четверть, восьмую часть листа, шестнадцатую или ещё меньше. Размеры образуются сворачиванием оригинального листа вдвое, в четыре раза, в восемь и так далее, при этом листы получают оригинальные наименования — колпак, корона, четверть короны, почтовая, деми, и много других.