|
Любой сможет. Даже меня можно наблатыкать за пару недель. — Да? Хорошо, пошли со мной, — решительно произнес Сергей. — Посмотришь. А заодно и я посмотрю. Он легко и незаметно перешел на «ты», и почему-то впервые в жизни ему это не показалось неуместным. — На что? — Макс недоверчиво прищурился. — На покойника. То есть на труп. Трупов не боишься? — Да нет вроде… — А смерти? Имей в виду: когда идет вскрытие, смерть всегда стоит рядом, за плечом у эксперта. Стоит, дышит ему в затылок и следит за каждым его движением. — Зачем? — вытаращил глаза Максим. — А ей интересно, сможет ли человек, обыкновенный смертный, пусть и очень квалифицированный и знающий, разгадать ее тайну. Она загадку загадывает и смотрит, разгадает ее эксперт или нет. Стоит и усмехается, еще и в ухо гадости всякие нашептывает. Не боишься? — Да нет вроде… — повторил байкер, но на этот раз как-то не очень уверенно. — Вот и славно. Пойдем. Я его вскрою, а ты посмотришь и скажешь, как там и чего. — Да легко! — с воодушевлением откликнулся Максим. Приготовленный для вскрытия труп был не криминальным, поэтому Сергей вполне мог допустить присутствие в секционной посторонних. Он попросил Макса подождать в приемной, переоделся и повел байкера на первый этаж в помещение морга. Макс шел спокойно, с любопытством оглядывался по сторонам и даже пытался сунуть нос в каждую приоткрытую дверь. Никакого напряжения или испуга Саблин в нем не замечал. Это было странно. Обычно сохранение такого спокойствия лучше удается женщинам, они почему-то меньше боятся смерти и покойников, ведь традиционно даже обмывание и одевание умерших поручалось именно представительницам слабого пола, в то время как сильный пол испытывал перед трупами и вообще всем, что связано с кончиной человека, просто-таки панический ужас, смешанный с отвращением. В секционной Макс тоже держался ровно, не бледнел, не отворачивался, напротив, следил за манипуляциями Саблина с нескрываемым интересом и то и дело задавал вопросы: — А это что? Ну надо же, а я думал, это ниже находится… А вот это что такое? А почему оно такое темное? А это разве такое маленькое? Я думал, оно больше. Ни фига себе! — воскликнул он, когда дело дошло до сердечной мышцы. — А почему посередине? Оно же слева! Сергей только покачал головой, не прекращая диктовать медрегистратору. «Ну почему, — уже в который раз подумал он, — почему люди так мало интересуются собственным телом? Почему они ничего о нем не знают и знать не хотят?» Перед выделением органокомплекса он сделал перерыв на пять минут и посмотрел на Макса, который к этому времени страшно расчихался и без конца утирал льющиеся из глаз слезы. — Ну? И что ты видишь? Вот я тебе задачу облегчил, все, что сам увидел, вслух проговорил, ты слышал. Так что с человеком случилось? От чего он умер? Макс пристально рассматривал разрезанное и раскрытое тело. Прошла минута, другая, третья… — Ни хрена не понять, — удрученно констатировал байкер и снова чихнул. — А вы-то как тут разбираетесь? Это ж башку сломать можно, весь мозг набок съедет. Теперь понятно. — Что тебе понятно? — Что про трупорезов фигню всякую несут. Это ж до фигища всего знать надо, чтобы вот так работать. Он полез в карман и достал огромный не очень свежего вида носовой платок, которым принялся утирать глаза и нос. |
