— Ты захотел со мной встретиться, чтобы заставить меня дожидаться, а потом оскорблять в лицо?

— Это ты опоздал. — Дегас помахал у него перед лицом окровавленным платком. — Снова начались убийства с обеих сторон. Мы поймали одну из Тварей Гекса, у него из ушей лилась кровь Стаи.

— Кого он убил? Окончательно или нет?

— Не знаю. — Дегас отпустил платок, и ветер унес покрасневшую тряпицу, словно подбитого голубя, висящего над прериями. — Никто из Дворняг не пропал. Наверное, это какой-то новый потомок Стаи, и он снова становится собой. Если его не убили насовсем, то скоро он вернется в строй.

Слова эти раскрывали неприглядную истину: Дворняги нередко создавали Тварей оптом, целыми пачками.

Ренни скривился.

— Это не наш метод.

— Ну и зря, стоило бы изменить подходы! Гекс каждый день подселяется к новым людям. Мы не должны отставать от него: Тварь на Тварь.

— То есть, если он получит половину мира, мы забираем себе вторую?

— Но как сотня победит тысячу?

— С помощью разума, с которым мы родились. Гекс держит Тварей на привязи, не позволяя им думать. Стоит перестать ими управлять, Твари превращаются в младенцев.

— Ага, в младенцев с пушками.

— Единственное, что нужно, это быть умнее, чем они.

Ренни не сводил глаз с белого клочка, летящего над равниной. Идея только-только начала созревать, но тут он вспомнил, что Дегас читает в его сознании, и немедленно оборвал мыслительный процесс.

Дегас подозрительно взглянул на собеседника, недовольный, что от него скрыли мысли.

— Что?

— Здесь мы попросту тратим время.

— Ты думал не об этом.

— Мои мысли не относятся к теме данного разговора.

Ренни развернулся и зашагал прочь, старательно сохраняя разум в девственной чистоте.

Вынырнув из воспоминания, Укия принялся размышлять над услышанным разговором. Какое отношение война между Стаей и Онтонгардами имеет к нему — если вообще имеет? Ренни ничего не помнил о пребывании в Орегоне самого Укии. Стая вообще не знала о существовании Укии до июня этого года. И все же следопыт не мог сбросить со счетов странное совпадение: Ренни прибыл в Пендлтон 23 сентября 1933 года — в тот же год, когда Брыкающиеся Олени потеряли своего ребенка, который впоследствии стал Волчонком из Уматиллы.

ГЛАВА 2

24 августа 2004 года

Ферма Брыкаюшегося Оленя

Резервация индейцев Уматилла, штат Орегон

Прямо по курсу автотрассы И-84 Укия обнаружил пропавшие холмы; они возвышались впереди, стеной протянувшись с севера на юг. Но где же деревья? На склонах не виднелось ни единого деревца, как и на соседних полях. Укия миновал знак «Въезд в резервацию индейцев Уматилла», который единственный свидетельствовал о пересечении границы. По сторонам дороги по-прежнему тянулись пашни и ограждения.

Найти ранчо оказалось довольно просто. От главной дороги отходили извилистые грунтовки, ведущие к домам. Порой пологие холмы скрывали особняк от глаз проезжающих, но темный гравий дорог не давал ошибиться.

Укия добрался до главного дома, окруженного несколькими опрятными строениями, припарковался напротив массивной двери и некоторое время неподвижно сидел, прислушиваясь к шороху двигателя. Неожиданно его охватило волнение.

Если это его семья — то что дальше?

Укия не задумывался о своих собственных чувствах и о возможной реакции родственников. Узнают ли они его? Он представил себе далекий-далекий 1933 год — и тем не менее очень ярко благодаря памяти Ренни. Он попытался оценить прошедшее время с точки зрения простого человека. Это оказалось нелегко. Укия ориентировался только на воспоминания Ренни о своем детстве — туманные и разрозненные по сравнению с четким и последовательным отчетом о произошедшем, который складывался в голове у каждого из Стаи.