– Что за чушь! – отрезала она, стараясь на него не смотреть.

Он повернулся, взял в руки пачку фотографий, вырезанных из утренних газет, – Мун с членами правительства, Мун с итальянской кинозвездой, Мун с принцем Уэльским и студийный портрет исчезнувшей Виолы Брук – и передал их миссис Хевен. Она посмотрела на фотографии, а потом внимательно взглянула на него.

– Я не хочу ранить вас, миссис Хевен, но, когда все это случилось в 1922 году, мне было всего двенадцать лет. Не думаю, что до этого момента мне приходилось видеть портрет Виолы Брук. И мне ничего не приходило в голову, пока сейчас я не увидел его.

– Виола Брук мертва, – произнесла старая женщина вдруг охрипшим голосом.

– Я уверен, что все, кто находятся в этой комнате, с уважением относятся к вашим чувствам, миссис Хевен. Но имейте в виду, Обри Мун знает, что Виола Брук жива. И думаю, он смертельно боится ее, миссис Хевен. Мне кажется, он задумал убить именно ее. И только вы можете объяснить нам причину, а также сказать, как можно ее защитить.

Старая женщина долго молчала, а в комнате стояла такая тишина, словно все боялись дышать. Но потом произнесла – так тихо, что они едва услышали:

– Конечно, вы правы. Я – Виола Брук.

Пожилая леди устремила взгляд на Уилларда Сторма, который все еще сидел, сгорбившись, на стуле в углу. Он весь подался вперед, глаза его блестели за стеклами очков в темной оправе. Вот это была новость!

– Я говорю вам правду, Шамбрэн, – сказала пожилая женщина, – хотя мне это дорого стоит. Этому ничтожному человеку, – она указала костлявым пальцем на Сторма, – этому червяку выпал счастливый билет. Должен ли он присутствовать здесь во время моего рассказа?

– Не беспокойтесь, миссис Хевен, – успокоил ее Харди. – Он будет сотрудничать с нами. Ему просто некуда деваться.

– В семьдесят три года женщина не должна терять гордости, – заявила старая леди, не обращаясь ни к кому конкретно. – Многие женщины сохраняют свою красоту и в пожилом возрасте. Но мне по многим причинам пришлось играть совсем в другие игры. Пришлось разыгрывать из себя комичную фигуру, чтобы меня не узнали. И целых тридцать пять лет продолжалась эта забавная игра. А последние пять лет стали для меня просто адом.

– Ваш муж умер пять лет назад? – вежливо поинтересовался Шамбрэн.

Она кивнула, опустив густо накрашенные ресницы.

– Мы вовсе не хотим причинить вам боль, миссис Хевен, – сказал управляющий. – Но для того чтобы решить нашу проблему, нам надо получить некоторые сведения. Осман Гамаль – ваш друг?

– Да, добрый, верный друг.

– Знает ли он правду о вас, миссис Хевен?

– Знает. Он, мой шофер Отто и… Обри. Вот единственные люди, которые знают все.

– А у вас есть представление, где сейчас может находиться мистер Гамаль?

– Нет. Он ушел от меня, когда пришло время одеваться в оперу.

– И никто из вас не знал об убийстве мисс Стюарт?

– Я не знала, пока вы мне сами этого не сказали. И Осман ничего не знал, когда уходил от меня.

А что в той истории, которую вы рассказали Джону Уиллсу, правда?

– Истории? – Старая женщина взглянула на Джона. – Мне показалось, Уиллс все принял за правду. Существует огромное количество людей, которые будут публично просто уничтожены, если Мун умрет насильственной смертью. Он собрал множество компрометирующих материалов на этих людей, и все они будут преданы гласности его адвокатом или кем-то другим, кого он указал в своем завещании.