— В таком случае, ты должен всегда следовать дорогой чести и никогда не подпускать к себе того, кого только что победил. Если ты сможешь сделать это, как Хранитель, а не как мальчишка... если твоя кровь чиста, а дух силен, тогда, сынок, только что пережитый ужас укрепит твою волю и поможет принять и исполнить этот вечный долг. Но знай, что пути назад уже не будет, ибо таков закон. И еще знай, что наградой за свою чистую службу, не запятнанную себялюбием, злобой, предубеждением и мстительностью, будет лишь неколебимая вера в путь чести. Но этот путь не гарантирует ни любви, ни счастья, ни выгоды. Ибо для Хранителя этого всего не существует. — В глазах Шораса Старк прочел отражение древней мудрости. — Ты будешь нести это бремя до конца дней своих, ибо кто хранит Хранителя, кроме него самого? Теперь ты знаешь все. Решай, сынок.

Образ Шораса исчез, и время вновь пошло своим чередом. Другой стоял на коленях перед Старком, глядя на него со страхом и покорностью.

Смерть и честь. Стоило Старку мысленно произнести эти слова, как рукоятка клеймора в его руке согрелась и запульсировала в такт ударам его сердца.

Старк накрыл меч второй рукой, наслаждаясь этим прикосновением.

Внезапно вес меча превратился в источник жизненной силы, наполнившей Старка совершенно чудовищным, немыслимым могуществом и мудростью. Не думая и не рассуждая, без малейших эмоций, он занес меч над головой и обрушил его на Другого, одним ударом рассекая его от темени до поясницы. Раздался глубокий вздох, и тело исчезло.

И тут Старк осознал полную меру своей жестокости. Опустив клеймор, он рухнул на колени.

— Богиня! Как я мог сделать это, оставаясь благородным?

Тяжело дыша, он стоял на коленях, и мысли его путались. Рассеянным взглядом Старк осмотрел свое тело, ожидая увидеть зияющие раны и кровь — очень много крови.

Но он ошибся. На теле не было ни царапинки. Единственная кровь, которую он видел, быстро впитывалась в землю, на которой он стоял. Единственной раной, терзавшей его, было воспоминание о только что содеянном.

Почти против воли пальцы его вновь нащупали рукоятку тяжелого меча.

Рука Старка задрожала при воспоминании о последнем ударе, но при этом он крепко вцепился в рукоять, наслаждаясь ее теплом и эхом грохота собственного сердца.

— Я — Хранитель, — прошептал он, и вместе с этими словами к нему пришло долгожданное понимание. Он не убил все дурное в себе — этого ему никогда не удастся сделать. Он должен будет всю жизнь бороться со своим злом и контролировать его. Но он сделал то, что должен был сделать Хранитель. Ибо Хранитель не отвергает жестокость, а лишь использует ее с честью.

Старк уронил голову на рукоятку клеймора.

— Зои, моя аса, моя банн ри, моя королева! Я принимаю путь Хранителя и добровольно избираю путь чести. Только так я смогу стать Воином, который тебе нужен. Я клянусь в этом!

Клятва все ещё звучала в воздухе вокруг него, когда арка, обозначавшая границу Потустороннего царства Никс, вдруг растворилась, а клеймор исчез из рук Старка.

Безоружный и коленопреклоненный, он стоял перед чудесной рощей, среди которой возвышалось сказочно прекрасное древо желаний.

С трудом поднявшись на ноги, Старк побрел в сторону деревьев. Все его мысли были заняты только одним — он должен найти ее, свою королеву, свою Зои.

Но, войдя в рощу, Старк невольно замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.

Нет. Он все делает неправильно. Снова.

Он должен искать не Зои, а Хита. Какой бы язвой ни была Афродита, Старк твердо знал, что она — истинная Пророчица Никс. Так, что она ему сказала? Что-то насчет того, что если Хит не уйдет, Зои никогда не вернется.

Старк задумался. Все его существо протестовало против этой мысли, однако он должен был признать правоту Афродиты. Зои росла с Хитом. Они с детства были вместе.