— Иди к себе, — сказал он спокойно. — Собирайся в дорогу, завтра отправишься обратно к отцу в Избор.

Искра задышала часто в непонимании и растерянно посмотрела на него.

— Как? Почему? Я же только приехала, — нахмурилась она, капризно сжав губы.

— Неспокойно здесь становится. Тебе лучше вернуться домой.

Княжна приоткрыла губы, чтобы говорить, но потом сжала их — знала, что с решением брата спорить бессмысленно. Не сказав больше ни слова, пошла из горницы. Пахла она, как и матушка, липой, Ярополк глубоко втянул её аромат, который потускнел вместе с её уходом. Как только дверь за ней притворилась, князь прошёл к столу, плеснул в чарку браги.

За окнами расходился утренний туман и начавшийся день набирал силы. Слишком долго ждать возвращения Фанвара, до того времени гнев изъест. Что-то в голове перемкнуло, когда он представил, как она там случается с этим… при воспоминании о княжиче его словно мечом рассекли, коверкая всё нутро, хоть в колодец с головой прыгай. Она же, дрянь, этого только и добивалась, ждала, когда сорвётся и в шею погонит, выводила его из себя нарочно, злила. Неблагодарная стерва.

Ярополк, сдавив кулак, шарахнул по столу.

— Убью, — процедил сквозь зубы.

Он взялся за рукоять ножа, который так и остался воткнутым в доску, выдернул, покрутив в руках перед глазами. То-то сукин сын глаз не спускал с княгини, а он ещё скалился в улыбке гостю как последний дурак, прямо перед носом палёным воняло, а он ни о чём не заподозрил, словно старый пёс, потерявший нюх. Обвели вокруг пальца. Зараза! Князь стиснул зубы, хрустнуло в челюсти, а в глазах вновь потемнело, как будто взор тяжёлой чёрной смолой залился. Сунув нож за пояс, подхватил чарку, осушив одним залпом до дна, делая большие глотки. Даже пошатнулся от того, что брага ударила в голову, на пустое нутро кровь мгновенно захмелела, горячими толчками застучала в виски, одурманивая, путая мысли.

Больше не раздумывая, Ярополк прямиком направился в детинец. Про Богдана он и думать забыл, но теперь щенок ответит за всё. Ноги понесли его в кром быстро, широким шагом князь достиг дружинных изб. Ему ещё давно доносили, где находится Богдан, отлёживаясь, и князь знал, что кмети не выкинули его вон на мороз, пожалели и видно зря. Знали бы, какая участь его ждёт теперь. Ярополк шагнул в дружинную избу, внутри было пусто, мужи уже встали давно, с первыми петухами, разошлись, у каждого были свои обязанности и поручения. Князь минул несколько клетей, пока нюх не уловил душный запах трав и чего-то кислого, направился к источнику. Кметя он нашёл за тяжёлой занавесью. Богдан лежал на лавке на животе, потому взору открылась изуродованная спина, исчерченная сине-бурыми полосами, которые за три дня всё же успели поджить. Когда парень услышал приближающиеся шаги, он достаточно легко поднялся, сев на постели. Прислужник, что чинил обувь в углу, подорвался с места, округлив ошалело глаза, не ждал, пока прогонят, метнулся прочь.

Богдан глянул исподлобья, выказывают свою нерадость, что князь к нему заглянул.

— Говори, Богдан… что… Даромила тебе по нраву пришлась? — Ярополк глянул на иссечённые плечи парня. — Не расхотел её?

Тёмные синие глаза Богдана блеснули, что-то дикое в них промелькнуло. Недаром Даромила всё смотрела в его сторону — крепкие каменные плечи, грудь, ростом не обделён, такого воина и жаль было бы жизни лишать, если бы не заглядывался на чужую жену и не смотрел бы на неё так жадно, едва ли не слюни текли. Ярополк призвал хладнокровие, не время распаляться.

— Не достоин ты её, князь, лучшей доли она заслуживает и любви.

Желваки на скулах Ярополка всё же дернулись.

— Значит, я не ошибся, — ответил лишь. — За такие дерзкие речи я бы мог тебя прямо сейчас убить, — сказал, мыслями вернулись к ножу, что был заткнут за пояс, — но я поступлю иначе.