— Как и обещал за работу, вот ваш трофей! — выкрикнул Ярополк вышедшему вперёд главарю шайки наёмников.

Покинув своё место, широким стремительным шагом князь направился к жене. Даромила попятилась, но Ярополк удержал её, жёстко схватив за ворот полушубка, рванул, петли хрустнули, и он одним рывком с лёгкостью сдёрнул одёжу с плеч, швырнул в огонь, следом сорвал с головы венец, бросил его туда же. Глаза Ярополка в этот миг были словно колодцы, налились чёрной смолой, пугающие свей бездонной пропастью, дыхание его резко вырывалось из груди, и от вида его свирепого леденело всё внутри. Даромила не сомневалась, что обещание беспощадной расправы он своё исполнит. И как бы ни держалась, а губы предательски задрожали, горло сжимало саднящее дыхание да подступающее рыдание, и она обхватила себя руками, закрываясь. Её трясло, но вовсе не от мороза, а от того, что Ярополк смотрит на неё хладнокровно и так легко отдаёт её на погибель, намереваясь наблюдать за тем, как её будут брать другие. И это тот человек, с которым она прожила бок о бок целый год.

Нутро налилось свинцом, обездвиживая, Даромила чувствовал, как лижет жар костра спину, и как жадно, с блеском скользят по ней взгляды мужчин. Ярополк схватил её за плечи, тряхнул так, что голова взорвалась болью.

— Из-за тебя, тварь, погиб мой верный человек Фанвар.

Даромила вжала голову в плечи, уклоняя лицо — его голос полосовал, словно ножом.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, я не виновата ни в чём, — залепетала она, страшась на него смотреть.

Ярополк онемел, пальцы его, что сдавливали плечи, прожигали через ткань кожу, впились, что крюки. Но вдруг его забила крупная дрожь, которую Даромила ощущала кожей, он сжал губы, выпустил плечи. От предоставленной свободы Даромила поёжилась, закружилась голова от подступающей дурноты и близости неизбежной беды. Ладони князя судорожно и требовательно погладили её спину, скользнули к шее, собрав ворот платья в кулаки, Ярополк рванул его, ткань с треском разошлась, оголяя плечи и грудь. Мороз сотнями осколков вонзились в спину вместе с множеством чужих вглядов, и тогда в груди Даромилы что-то надорвалось так податливо и резко, как это самое платье, что лоскутами теперь висело на ней. Глаза заполонили слёзы, Даромила попыталась закрыться руками, но Ярополк не позволил ей, сорвав последние остатки одежды, оставляя её совершенно голой.

— Она ваша! — выкрикнул в толпу. — И не против будет, если её кто-то согреет.

Даромила сквозь шум в голове и путающиеся в отчаянной панике мысли смотрела на Ярополка и не могла осмыслить ничего, душу крутило от боли и обиды. Князь пихнул её от себя, и тут же сзади её кто-то обхватил руками, и тогда земля будто опрокинулась. Даромила отчаянно забилась в стальных оковах. Ярополк смотрел на бессмысленную борьбу девушки неотрывно, каким-то холодным, пустым и безумным взглядом, что источала его почернелая душа. Он отошёл на пару шагов, наблюдая за тем, как шершавые грубые руки главаря наёмной своры трогают белое тело девушки везде, где только вздумается, царапая кожу. Даромила извивалась и пыталась хоть как-то увернуться от грубого пощипывания, не её неуклонно прижимали к твёрдому телу. Она в свете огня различила сквозь влажный туман, что застилал глаза, каменное лицо Ярополка, черты которого ожесточились.

Губы скользили по коже жадно и ненасытно, вырывая Даромилу из оков оцепенения, сиплое дыхание прокатывалось по шее противно.

— Холодная какая, — прохрипел он, обхватывая бёдра, прижимая к себе, стискивая грудь.

Даромила зажмурилась, снося жёсткие ласки. И когда главарь спустил с бёдер штаны, прижимая к ней горячий детородный орган, Даромила сорвалась на рыдание и не услышала, как на окраине лагеря поднялся шум, а следом над её головой чиркнула стрела. Тело его обмякло, наваливаясь на жертву, и Даромила, теряя равновесие, не выдержав его веса, упала в снег.