К станции подъехал автобус. Когда он разворачивался, я обратил внимание на пассажиров, высунувшихся из окон: они были опьянены путешествием и Калифорнией.

Я немного ослабил руку, которой держал Тома.

— Я не могу позволить тебе уйти, даже если бы и хотел. Ты ведь не глуп, попытайся хоть раз подумать и о других людях.

— О каких «других»?

— О тех, кто принял участие в разгадывании всех твоих загадок. Ты бежал из школы — я, конечно, не обвиняю тебя в этом…

— Премного благодарен.

Я пропустил мимо ушей его иронию.

— Теперь это ложное похищение и все остальное. Неужели ты думаешь, что приемный сын менее дорог своим родителям, чем настоящий. Они очень беспокоились.

— Премного благодарен.

— Они готовы были заплатить любые деньги. Единственное, о чем они думали, — это ты, ты и ты!

— Здесь есть некоторая фальшь, — сказал он.

— В чем?

— В скрипичном сопровождении.

— С тобой трудно разговаривать, Том.

— Мои друзья так не считают.

— А кто твои друзья?

— Те, кто не хочет, чтобы меня вернули в «Проклятую лагуну».

— Я тоже не хочу.

— Вы только так говорите. Вы работаете на капитана Хиллмана, а он хочет этого.

— Он уже не хочет. Я в этом уверен.

Мальчик покачал головой:

— Я не верю вам, не верю и ему. Когда с тобой что-нибудь происходит, начинаешь верить тому, что люди делают, а не тому, что они говорят. Подобные Хиллманам, должно быть, думают, что такой человек, как Кэрол, — ничто, просто никчемная женщина. Но для меня это не так — я полюбил ее. Она очень хорошо ко мне относилась. Даже мой настоящий отец никогда не поднимал на меня руку. Плохо было только то, как он относился к Кэрол.

Том наконец оставил свой язвительный тон и заговорил нормальным человеческим языком. Именно этот момент выбрала Стелла для того, чтобы появиться на площади. На ее лице было написано разочарование.

Том поймал ее взглядом почти одновременно со мной. Глаза его широко раскрылись, будто он увидел ангела из своего утраченного рая. Перегнувшись через меня, он крикнул в окно:

— Эй, Стелла!

Она бросилась к нам. Я вышел из машины и впустил ее на свое место рядом с мальчиком. Они не обнялись и не поцеловались. Только руки выдавали их. Я сел впереди и закрыл замки.

— У меня такое ощущение, что тебя не было целую вечность, — заговорила она.

— У меня тоже.

— Почему не позвонил мне раньше?

— Я звонил.

— Да, я забыла.

— Я боялся, что ты сделаешь… сделаешь то, что сделала. — Он показал подбородком в мою сторону.

— Я не хотела этого, в самом деле. Это его идея. Но в любом случае ты должен ехать домой. Мы поедем вместе.

— У меня нет дома.

— Тогда и у меня нет. Мой дом такой же плохой, как и твой.

— Нет, ты не права.

— Да, да, плохой, — повторила она, поскольку это был единственный аргумент. — Том, тебе же надо помыться в ванной. И побриться.

Я взглянул на его лицо: на нем было глуповато-счастливое выражение.

В этот момент улица освободилась от транспорта, и я тронул машину. Том молчал.

Уже в темноте, в отсвете фонарей, мелькавших при выезде из города, он начал рассказывать Стелле, как несколько недель назад ему позвонила Кэрол и сказала, что хочет встретиться с ним. Вечером, воспользовавшись «кадиллаком» Ральфа Хиллмана; он привез ее на побережье, туда, где расположен мотель Дака.