У меня есть пистолет и достаточно патронов; а что до мертвого детеныша, я немедленно избавлюсь от него.

Я думаю, мы можем использовать его.

Он встал и оттащил труп на край ямы, спрятав за несколькими яйцами. После этого он внимательно осмотрел его, ощупав шкуру. Удовлетворенный, он вытащил свой охотничий нож и снял шкуру с маленького тродона.

Он работал быстро, но осторожно, все свое внимание направив на то, что делал, поэтому тень, скользнувшая в потоке солнечного света, падавшего в яму, заставила его вздрогнуть от неожиданности.

Взглянув вверх, он увидел тродона, возвращавшегося с новой жертвой; он тут же прижался к стене за несколькими яйцами, которые заранее установил для этой цели, и стал вытаскивать пистолет.

Над яйцами торчали лишь его макушка и глаза, а также холодная, черная мушка его пистолета, направленного на рептилию, которая укладывала свою жертву рядом с Дангаром. Как он и предполагал, существо не обратило на пеллюсидарца никакого внимания; мгновение спустя оно исчезло в отверстии, отправившись на поиски очередной жертвы.

Фон Хорст закончил свежевать детеныша рептилии; после этого он оттащил тродона на то место, где раньше находился Дангар.

Сарианин рассмеялся.

— Хороший способ избавиться от тела, — сказал он, — если только это получится.

— Я думаю, получится, — ответил фон Хорст. — Этими маленькими безмозглыми дьяволами руководит инстинкт. Свою первую еду они всегда ищут на одном и том же месте, и я готов поспорить, что им все равно, что они найдут там.

— Но что ты будешь делать со шкурой?

— Подожди и увидишь. Это самая важная часть моего плана побега, довольно сложного плана, но он — единственное, что я смог придумать, и у нас будут шансы на успех. Теперь мне надо вернуться и снова заняться делом.

Фон Хорст приступил к работе: он так резал шкуру, чтобы получилась одна длинная лента. У него ушло на это много времени. Пока фон Хорст считал примитивным способом сколько в ней футов (прикладывая куски ленты к кончику носа и вытягивая ее до кончиков пальцев), вылупился еще один тродон.

— Шестьдесят шесть, шестьдесят семь, шестьдесят восемь, — считал фон Хорст, глядя на пожиравшую свою скорлупу рептилию. — Около двухсот футов.

Больше, чем достаточно.

Пока шли замеры, тродон приблизился к телу своего брата. И Дангар, и фон Хорст с интересом наблюдали за тем, как безо всяких колебаний рептилия сожрала другую рептилию.

После того как она улетела, фон Хорст пересек круг и лег рядом с Дангаром.

— Ты был прав, — признал последний, — тродон так и не заметил разницы.

— Я думаю, они настолько неразумны, что руководствуются только инстинктом, даже взрослые. Поэтому взрослый и не заметил, что меня нет, а ты находишься и другом месте. Если я прав, у нас неплохие шансы на успех. Ты ничего не чувствуешь, Дангар? Ты не чувствуешь, как жизнь возвращается к тебе?

Сарианин покачал головой.

— Нет, — ответил он удрученно. — боюсь, этого никогда не произойдет, и я не понимаю, как поправился ты. Ты можешь объяснить это?

— Не знаю. У меня есть теория. Видишь ли, жертвы тродона — как правило, толстокожие животные.

Его язык может прокалывать очень толстую кожу, но проникает он на небольшую глубину, впрыскивая яд.

Пока я обдирал детеныша, я снял свою кожаную куртку и обнаружил, что язык тродона прошел через два слоя кожи и через подкладку на воротнике, перед тем как пронзить меня. Смотри: видишь след вокруг отверстия? Значит, или часть яда осталась на куртке, или жало вошло в меня недостаточно глубоко.

Как бы то ни было, я уверен, что сколько бы яда ни получила жертва, если это не смертельная доза, рано или поздно она поправится.