Как бы то ни было, я уверен, что сколько бы яда ни получила жертва, если это не смертельная доза, рано или поздно она поправится. Ты, несомненно, получил больше яда, чем я; поэтому выздоровление у тебя займет больше времени.

— Я начинаю надеяться, — ответил Дангар.

— Однако вскоре придется сделать кое-что еще, — сказал фон Хорст. — Теперь, когда паралич прошел, и мой организм работает нормально, я начинаю чувствовать и голод, и жажду. Мой план следует применить при первой же возможности, пока я не слишком ослабел, чтобы выполнить его.

— Да, — сказал Дангар. — Выбирайся, если можешь. Не думай обо мне.

— Я заберу тебя с собой.

— Но это невозможно, даже если ты сможешь выбраться из этой дыры сам, в чем я сомневаюсь.

— Тем не менее, я заберу тебя или останусь здесь.

— Нет, — настаивал Дангар. — Это было бы глупо.

Я не позволю тебе.

— Как ты собираешься предотвратить это? — рассмеялся фон Хорст. — Оставь это мне. В любом случае план может провалиться. Но я хочу начать его выполнение немедленно.

Он пересек яму и взял длинную полосу кожи рептилии, спрятанную за яйцами. После этого на одном ее конце он сделал скользящую петлю и разложил ее на полу вокруг того места, рядом с которым взрослый тродон должен был положить свою следующую жертву.

Осторожно он протянул свободный конец ремня до своего убежища за яйцами. Лишний кусок ленты аккуратно смотал и уложил так, чтобы она могла свободно разматываться. После этого он поудобнее устроился в своем укрытии и принялся ждать.

Конечно, он не знал, сколько времени ждал; но прошла, казалось, вечность. Голод и жажда одолевали его, как и сомнения и страхи в эффективности его плана.

Он старался не заснуть, но все-таки, должно быть, задремал.

Он проснулся как раз в тот момент, когда огромный тродон впрыскивал яд в шею очередной жертве. Внезапно фон Хорст почувствовал сильную слабость. Надо было торопиться. Он сомневался, что продержится до следующего возвращения рептилии. Таким образом, все — и его жизнь, и жизнь Дангара — зависело от исполнения задуманного. Он расстегнул кобуру и взялся за ремень.

Тродон пересек яму, неся парализованную жертву на место в смертельном круге. Одна из его огромных лап попала в петлю. Фон Хорст стал дергать ремень и поднимать петлю на лапе; добившись этого, он быстро затянул петлю. Как он и ожидал, рептилия не обратила на ремень никакого внимания. Она не чувствовала его.

Ее нервная организация была столь низка, думал фон Хорст, что только резкий удар по ноге мог вызвать какую-либо реакцию в мозгу.

После того как тродон положил очередную жертву, он повернулся к центру ямы, подпрыгнул в воздух и расправил крылья. Фон Хорст задержал дыхание. Не спадет ли петля? Небеса были благосклонны к нему: петля держалась. Фон Хорст вскочил и бросился к центру ямы, держа пистолет наготове; и в тот момент, когда рептилия попыталась вылететь из кратера, быстро выстрелил три раза.

Ему не нужно было слышать диких криков раненого существа, чтобы понять, что он не промахнулся, так как он видел, как гигантская рептилия перевернулась и воздухе и исчезла за краем кратера; после этого фон Хорст ухватился за ремень и принялся ждать.

Существовала опасность, что мертвое тело покатится до конца крутого склона холма и вырвет ремень из его рук; поэтому он быстро обмотал ремень вокруг своего тела и завязал его. Он мог погибнуть, но ни в коем случае он не отпустил бы ремень, свою единственную надежду на побег из этой ямы.

Фон Хорст с силой потянул ремень — он натянулся; таким образом, стало ясно, что петля все еще на месте.

В глубине души шевельнулось сомнение: а был ли тродон мертв? Он знал, сколь жизнестойкими могут быть подобные создания.