Но оказалось, что не «на», а «сквозь» — словно Вадим стал бесплотным. Его словно огромной подушкой огрели по лицу — выдохнул, а вдохнуть не удалось, горло словно клещами сдавили. Вадим тщетно старался вдохнуть, изо всех сил… пока не понял, что упал на четвереньки, и дышит — судорожно, из последних сил, а лёгкие горят огнём.

«Мр-р-рау!»

Он сумел оглянуться. Позади него по полу сновали… мыши? Что-то ещё? А трёхцветная кошка ловко прыгала за ними и наносила удары лапой. Не переставая вопить и шипеть. И с каждым ударом одной бегающей мышью становилось меньше.

Вадим с трудом поднялся. Лёгкие ещё обжигало, на губах держался привкус крови. Что это было? Кошка, он заметил, уселась умываться, а мыши…

Вряд ли это были мыши. Выглядели, скорее, чёрными кляксами. И они исчезали — то ли в пол впитывались, то ли что ещё.

Кошка чихнула и замерла, глядя на человека, держа перед собой переднюю правую лапу — только что выкусывала между когтей.

— Будьте здоровы! — сказал Вадим вполне искренне. Кошка мяукнула, и прошла мимо него, держа хвост трубой. Потёрлась о ноги человека и… направилась в корзинку у стола.

Движение воздуха. Вадим оглянулся — вновь возникла входная дверь. И открылась. Это намёк? Пора уходить?

— Спасибо, — сказал он, совершенно не представляя, к кому обращается. И что всё это было? Никаких «клякс» на полу уже не было. Откуда они вообще взялись?

Кошка улеглась в корзинку и перестала обращать внимание на человека. Видимо, да, намёк. Вадим вышел… и обнаружил, что снаружи, у входа, стоит Лаки — с изумлением на лице. Вадим хотел было что-то сказать, но Лаки прижала палец к губам, и глазами указала за спину Вадима. Тот оглянулся — снова она, та девушка, одетая в туман. Очертания тела, кроме головы и плеч, почти не угадывались. Она заметила, что оба гостя смотрят, и указала рукой. Туда.

Туда — это за дом, по дорожке, мощёной белыми круглыми камнями. А вокруг так красиво! Клумбы, тропинки — даже беседка вроде бы видна, поодаль. Дорога петляла и кружила, но в конце концов привела к… зеркалу. Огромному, выше человеческого роста зеркалу в тёмной, металлической на вид прямоугольной раме. Лаки оглянулась, Вадим последовал её примеру. Девушка — «Кысь»? — стояла позади, шагах в трёх. И ободряюще кивнула — туда, мол.

Туда? Сквозь зеркало? Лаки взяла Вадима за руку.

«На счёт три проходим», услышал он её голос, хотя губы не шевельнулись. «Главное — молчи. Готов?»

Вадим кивнул.

«Раз… два… три!»

Тьма вокруг. И воздух уже не безвкусный, как в Помещении, и не напоен ароматами цветов, как в саду, откуда они пришли.

— Мы в резервном энергоблоке, — сказала Лаки. — Минуту, сейчас будет свет.

В её руке оказался карманный фонарик. Вокруг прямоугольные высокие шкафы — машины? Контейнеры? Не понять, ни одной надписи.

— Умеет пошутить, зараза, — добавила Лаки. — Никогда ещё она сама не приглашала за ограду сразу двух людей. И никогда не разрешала новичкам проходить через зеркало. Нам сюда, — указала она лучом света. — Отсюда только по лестнице. Она высокая. Лезь первым, и старайся не падать, могу не поймать.

Вадим кивнул — понял — и посмотрел вверх. Словно в Помещении, стена уходила ввысь, пока не терялась из виду.

Поднимались они долго. Руки успели устать. А наверху, чуть в стороне, где уже было защитное ограждение — чтобы не загреметь — оказалась ещё одна дверь.

— Надо было ключ взять, — сказала Лаки, и постучала.