Вадим кивнул, и пошёл вдоль столов с инструментами, стеллажей с книгами. Занятно, названия всех книг по-русски. И преимущественно, это детские книги. И далеко не все новые.

— Откуда это всё? — поразился Вадим.

— Долго объяснять. Подобрали. Есть идеи?

— Есть одна. Только это, наверное, немного глупо.

— Брось, главное — чтобы работало. Годится даже анекдот, если сможешь его мысленно перечитывать раз за разом. Что это? Стихотворение? Песня? Кино?

— Песня. Я на 23-е февраля как-то исполнял её, в хоре, с одноклассниками. Мы тогда в настоящей морской форме снялись, на память.

— Отлично! — Травматург поднял с одного из столов клавишный инструмент — синтезатор? — Начинай. Не бойся, тут никто не будет смеяться.

Вадим кивнул, и приступил.

Травматург кивал, легонько отстукивая такт по корпусу синтезатора.

Неожиданно, Травматург принялся играть музыку. Под чёткий, прилипчивый ритм. Вадим сбился на долю секунды, и продолжил, уже под мелодию. Занятно. Откуда Травматург её знает?

Постепенно Вадим осмелел, и пел уже громко, не стесняясь отсутствия голоса. Похоже, Травматурга это также не очень раздражает.

И, к большому удивлению Вадима, Травматург подхватил припев:

Второй куплет пошёл ещё легче и задорнее. Песня закончилась, и Вадим с удивлением отметил, что настроение, внезапно, стало отличным. Несмотря ни на что.

— Полегчало? — спросил Травматург. — Отлично, значит — правильно выбрал. Ещё раз!

На этот раз синтезатор сыграл всё от начала и до конца без участия человека — умная вещь! А Травматург взял саксофон и ещё раз удивил Вадима — во время проигрышей добавлял очень даже интересные импровизации. Так-так, об этом его хобби в книгах не было ни слова. Интересно, почему?

Был третий раз, и был четвёртый. После четвёртого Вадим почувствовал себя странно — стало жарко, но не так, как бывает после больших физических нагрузок или на жаре — ни пота, ничего такого — просто ощущение зноя, которое, при этом, не мешало.

И тут раздались аплодисменты. Вадим оглянулся. Лаки и Док.

— Так ты говоришь, у тебя нет голоса? — Док улыбнулся. — Вилли, промотай, пожалуйста.

Травматург кивнул, и на экране началось «кино». Вадим чуть не сел. Так всё это записывалось! А предупредить? И прислушался: может, у него голос и не очень выдающийся, но — спел всё чётко, ни разу не сфальшивил.

— Никогда такого не было, — признал Вадим. — Как это случилось? Мне третьего дня ещё Галка выговор сделала, чтобы не издевался над её слухом.

Лаки и Док переглянулись.

— Будем разбираться, — сказал Док. — К слову, как раз хотел забрать тебя на профильное исследование. Опиши подробно, что ты чувствовал после каждого исполнения.

Вадим рассказал. Упомянул об ощущении жара.

— Всего на четвёртый раз! — удивился Док. — Это хорошо. Значит, «шарманку» подобрали правильную. Вилли, там по твою душу — в морге ждут. А мы продолжим. Да, надо было предупредить, что записываем. Упущение. Так что предупреждаю: профильное исследование также записывается. Лаки, не занята? Будешь наблюдателем?

Лаки кивнула и улыбнулась. «Не пугайся», услышал Вадим её голос прямо в голове. «Это не страшно. И это не экзамен, неправильных ответов не бывает».

— Что ты там ему нашёптываешь? — подозрительно воззрился Док. Лаки расхохоталась и чмокнула его в щёку.

— Не ревнуй! Ему сейчас трудно, неужели не понимаешь? Уже и ободрить нельзя?

— Это можно, — великодушно разрешил Док.