— Что вы имеете ввиду?!

— Потом объясню. Продолжайте.

— Значит, ваши эксперты обнаружили следы пороховых газов?

— А вы и об этом догадывались?

— Да вот… предполагала. Уж очень способ был суровый — пуля в висок. Я потом девчонок на работе опросила. Так вот, они все без колебаний сказали, что уж лучше вены порезать, но лишь в том случае, если снотворного под рукой нет, а сильно приспичило. У меня есть одна подруга, Катя Демидова, она замечательно стреляет из всех видов оружия. Ей муж столько всего надарил, просто маньяк. И то она проголосовала за таблетки. Чисто гипотетически, конечно. И потом, что за странный текст в эсэмэске все-таки?

— А что с эсэмэской? — заинтересованно спросил опер.

— А вы ее не читали? А мне Андрей показал, ему тоже такая приходила. В ней написано, якобы Дашей, что она винит себя за то, что брат попал в больницу, и что вместо нее убили подругу. И поэтому она не может больше жить. Так вот, я хочу сказать, что болезнь брата не мотив для самоубийства. Виделась я с Дарьей в тот день, нормально она на все отреагировала, без истерик. Из-за Игоря переживала, но все в рамочках. Да и чего убиваться-то, если он жив, хоть и не очень здоров? Мы с ней так и порешили, что, мол, поправится брат, и все будет нормально. А по поводу второй причины для суицида, то с какой стати она решила, что подругу убили вместо, а не просто так? Разве она не была уверена, что на Ксюшу набросилась случайная сумасшедшая старуха? Откуда вообще из-за подруги такой надрыв? Я даже подумала поначалу, что Даша и есть тот самый инициатор «Седьмой», оттого она и терзалась чувством вины, оттого и с собой покончила, но и тут не все сходилось. Во-первых, в этом случае, она должна была как-то иначе оформить свою мысль, то есть, примерно так: «Из-за меня убили другую». А во-вторых, что важнее, переписка настоящего инициатора с «пантерой Галой» была им удалена из Интернета, когда Даша была уже мертва. Тому мы с Катериной были свидетели. По всему выходит, что данное эсэмэс-сообщение сочинял человек, который знал, что вместо Дарьи убили другую. Причем, сочинял в спешке, иначе не допустил бы такой косяк. А кто это мог знать и почему он спешил? Только тот, кто не смог убить Дашу в подворотне, но зато инсценировал ее самоубийство дома. Логично?

Глава двадцать девятая

Кутузов покрутил головой и сказал:

— Ну вы, Надежда Михайловна, даете…

— Сергей Михайлович, не преувеличивайте мои заслуги, — кокетливо улыбнулась Киреева. — Я предположить не могла, что все это сделал бизнесмен из провинции. Иначе не села бы к нему в машину. Вы не представляете, что я испытала, когда он поставил меня в известность, что является родственником Врублевских. Это же прямой мотив, а я даже никого не предупредила, с кем отправилась покататься по Москве. Жуть. И что Зубов? Признался?

— Не сразу, но признался. Что касается убийства Ксении, то признаться его вынудили улики — нож с микрочастицами крови и буклет Центра коррекции, который он забыл выбросить из своей машины. С ножом жадность его подвела конкретно. Избавился бы от орудия убийства, мы бы его еще долго щучили, буклет — улика косвенная. Правда, ножик хорош, немецкое качество. Но я не об этом. Нам стало интересно, а зачем он вообще пошел на это преступление? Неужто и вправду маньяк? Ведь с Ксенией Ульяновой он раньше нигде не пересекался, и мотивов для убийства у него не было. Я ознакомился с показаниями, которые вы, Надежда Михайловна, дали коллегам из другого района, и обратил внимание на одну подробность. Похоже, что покушение Зубова на вас посредством жидкого цианида было спровоцировано вашим же ему рассказом о некоем завещании Игоря Врублевского.