— Кстати, Иван, — встрепенулась Виолетта. — Покажи картины. Дико звучит, но мы с тобой почти год знакомы, а я ни одной не видела. Вообрази, — повернулась она к Рикардо. — Как я жила. Вспомнить страшно.

Он сжал ее руку. И все вокруг вдруг стушевалось и растаяло: веселая болтовня Цецы, звон чашек, рассудительный голос Ивана. Остались только его синие глаза на смуглом лице, которое даже кровоподтеки не могли испортить. Ты здесь, со мной, говорили они. Значит ли это, что ты любишь меня? Да, да, да, лучились в ответ ее глаза. Только ты.

— Виолетта, — позвала Цеца. — Ой, они, кажется, отключились.

— Оставь их, — сказал ей Иван. — Пойдем.

Они тихо вышли из кухни.

Когда Виолетта и Рикардо очнулись, они обнаружили, что сидят на кухне одни, держась за руки.

— Забавно мы, наверное, выглядим со стороны, — сказал Рикардо с улыбкой. — Как два влюбленных подростка.

— Или как два малыша в песочнице, — подхватила Виолетта. — Не смущайся. Влюбленные всегда выглядят глупо со стороны. Пошли посмотрим картины Ивана. Судя по эскизам и рисункам, которые он приносил мне, это должно быть нечто. Он работает в манере фотореализма. Это, знаешь, когда…

— Знаю. — Рикардо поднял ее со стула и так крепко поцеловал, что у Виолетты закружилась голова. Она покачнулась, но Рикардо поддержал ее. — Эй, синьорина, — насмешливо заметил он. — Вы, кажется, снова теряете над собой контроль. Идемте смотреть картины, а то Иван обидится.

Виолетта показала ему язык.

Иван с Цецой сидели на диване и, кажется, вовсе не скучали. Огромная комната-мастерская с длинными окнами почти до потолка была залита розовым утренним светом. На стенах висело несколько картин, на полу, на столе, стульях небрежно валялись наброски, эскизы, пастель, тюбики с масляными красками, кисти, карандаши и еще много всякой всячины. На мольберте лицом к стене стояла большая картина.

— Господи, как я люблю этот художественный бедлам! — воскликнула, врываясь в мастерскую, Виолетта. — Моя мечта!

Она принялась разглядывать картины, медленно переходя от одной к другой. Пару раз она даже взвизгнула и захлопала в ладоши от удовольствия. Иван сиял.

— Почему так мало? — спросила Виолетта нетерпеливо. Ей хотелось смотреть еще и еще. — Ты замечательный колорист. Вот эта картина, смотри, просто купается в солнце. А здесь ночь мрачнее мрака, и эти ослепительные белые одежды. Почему, почему так мало? — переспросила она.

— Большая часть осталась в картинной галерее, многое разошлось. Здесь только последние вещи.

— А это? — спросила Виолетта, указывая на картину, повернутую к стене.

— Эту я еще не закончил.

— Можно посмотреть?

— Если хочешь, хотя я не люблю показывать неоконченные работы.

— Ну, пожалуйста!

Иван пожал плечами и повернул картину. На зеленом цветущем лугу лежала обнаженная девушка. Картина действительно была еще далека от завершения. Задний план был едва намечен, детали не прописаны, но уже сейчас было видно, как нежно ласкает трава ее чуть загорелое тело, как грациозна и в то же время полна скрытой силы ее поза.

— Хороша! — Рикардо даже присвистнул.

— Какое знакомое лицо, — взволнованно произнесла Виолетта. — Может ли это быть? Это же Стефа, обворожительная ночная бабочка. Она мне здорово помогла однажды.

— Точно, она, моя любимая натурщица, — с гордостью произнес Иван.