– Когда я буду в «Малой Бастилии» в полной безопасности, дорогая Молли, ты сможешь оставить меня и вернуться назад в свою лондонскую жизнь, – говорила Флер служанке, которая, казалось, еще не могла смириться с мыслью об уединении в этом необычном доме, построенном для удовлетворения сардонических прихотей некоего француза. Но Флер так просила ее, что Молли не могла отказать и согласилась сопровождать ее немедленно. Позднее она скажет Ноггинсу, что бедняжка, казалось, вот-вот умрет от свалившейся на нее перспективы быть насильно выданной замуж за его светлость лорда Кедлингтона.

Флер, почувствовав себя более уверенной, вернулась в свою комнату и собрала небольшую сумку. Взяв все самое ценное и необходимое, она осторожно спустилась по ступенькам и вышла из дому в сопровождении Молли, тащившей плетеную корзину, наполненную ее собственными пожитками и едой, которую она умыкнула с кухни.

Семейство де Вир еще спало, когда по булыжной мостовой со стороны Ковент-Гардена загрохотали первые тележки зеленщиков и зевающие владельцы магазинов стали опускать жалюзи на окнах, а две беглянки были уже далеко от Найтсбриджа. Здесь Молли, заинтригованная, но и испуганная этим приключением, взяла инициативу в свои руки и решила искать экипаж, который подвез бы их в сторону Сент-Полз. Флер помнила, что это было по дороге на Эссекс. Кроме того, Ноггинс, будучи коренным жителем Лондона, рассказывал как-то Молли, что где-то недалеко от улицы Патерностер находятся платные конюшни. Там они, конечно, смогут нанять частный экипаж с извозчиком, который и отвезет их на побережье.

Они нашли и конюшню, и извозчика, взявшегося отвезти их за определенную плату, которая составила большую часть заработка Молли, и маленькую брошь, которую предложила Флер.

Когда девушки выбрались из узких улиц на основную дорогу в Эссекс, наступило солнечное, теплое утро.

Проехав первую заставу, Флер почувствовала почти истерическое веселье. Она схватила свою служанку за руку в грубой перчатке и заговорила:

– Дорогая Молли, я буду вечно у тебя в долгу. Если бы была жива моя мама, она бы благословила тебя, – воскликнула девушка, и на ее щеках вспыхнул лихорадочный румянец. – Уверена, что, когда мы доберемся до «Малой Бастилии», я смогу там укрыться от остального мира.

– Но, мисс, вы же не можете оставаться там одна на всю свою жизнь!

– Нет, конечно, но по крайней мере у меня будет время решить, что делать дальше. В конце концов я смогу взять себе вымышленное имя и устроиться куда-нибудь на службу фрейлиной или камеристкой, – воскликнула девушка.

Молли посмотрела на нее и вздохнула: ей показалось, что мисс Флер выглядит неважно. И неудивительно, ведь такие ужасные трудности ей пришлось пережить с тех пор, как утонули ее благородные родители. Молли была рада, что отправилась с этой бедняжкой, и начала открывать корзину с провизией.

– Вам надо покушать, мисс, чтобы поддержать свои силы. Смотрите, я нашла бутылку вина, от которого ваши глаза вновь заискрятся.

Флер вздрогнула. Ей показалось, что она вновь слышит голос Чевиота, произносящего это слово «заискриться». И она повторила своей служанке то, что сказала когда-то ему:

– Те искры навсегда остались в морской пучине вместе с моими любимыми родителями.

И тем не менее Флер заставила себя поесть немного хлеба с сыром и выпить глоток вина, которое предложила Молли. Затем она откинулась на мягкие, пропахшие плесенью, подушки кареты и вздохнула.

– Сейчас я, несомненно, в безопасности, – бормотала она, – но, Молли, что бы ни случилось, прошу тебя оставаться преданной мне и не открывать госпоже де Вир моего убежища.

– Никогда, мисс, иначе пусть силы небесные покарают меня, – воскликнула верная служанка, но при этом отвернулась от своей госпожи и словно выглянула в окно посмотреть на первую деревню, которую они проезжали, оставив позади Уайтчепел.