— Мама скажет, что ты должна слушаться их сына и наследника! — Бледное лицо Лейтона выглядит еще хуже, когда он краснеет; из-за розовых, как рыбья плоть, ноздрей и щек кожа кажется особенно нездоровой. Но я не могла над этим смеяться, зная, что Михаил находится в соседней комнате и наверняка прислушивается. — Давай его сюда, Ирен.

— А если не дам? — Она скрестила на груди руки, подумала немного и сказала: — Тесс, пойди посмотри, в прачечной уже постирали мой кружевной воротничок?

Я нахмурилась и уже хотела возразить — за ее кружева отвечаю только я, и больше никто. Но взгляд Ирен метнулся к Михаилу, и я сообразила, что она заметила его нездоровый интерес ко мне, хотя и не понимает, откуда он взялся. Чтобы уберечь меня, Ирен отсылает меня из каюты, точно зная, что Михаил за мной не пойдет.

— Сейчас посмотрю, мисс Ирен. — Я благодарно сжала ее плечо и торопливо выскочила из комнаты.

Темные глаза Михаила преследовали меня, пока я пересекала гостиную Лайлов, но он ничего не сказал, а я сумела не смотреть ему в лицо.

Оказавшись за дверью, я пустилась бежать по коридору. Один из вчерашних стюардов глянул на меня; думаю, я приобрела известность среди команды, оказавшись в самой гуще печальных событий. Да пусть сплетничают, лишь бы не узнали тайну Алека.

Добежав до каюты Марлоу, я заколотила в дверь. Сначала никто не открыл, и я подумала, что они все еще спят, потом вспомнила о данном Алеку транквилизаторе. Неужели он все еще без сознания, под действием лекарства? Не знаю, нужно ли ему проснуться для обратного превращения, или в гостиной его отца до сих пор сидит в ящике волк.

Но дверь мне открыл именно Алек, в распахнутом халате, с обнаженными грудью и животом. Пижамные штаны сидели на нем довольно низко, и я разглядела изгиб тазовой кости. Кто бы мог подумать, что это отвлечет меня от всех несчастий на какой-то блаженный миг.

Тут он хрипло произнес:

— Тесс.

Алек втащил меня в каюту и привлек в объятия. Обхватив его за талию, я закрыла глаза, наслаждаясь теплом тела и ароматом кожи. Он пинком захлопнул дверь и прижал меня к ней, но я чувствовала, что поддержка требуется в первую очередь ему.

— Папа рассказал мне, — прошептал он в мою шею, — Я знаю, что наделал.

— Ты просто пытался защитить меня! Стюард меня толкнул, а ты решил, что я в опасности.

— Не имеет значения почему. — Голос Алека звучал приглушенно. — Теперь я убийца, и отрицать это невозможно.

— Ты не хотел этого, Алек. Это не убийство. Это… трагическая случайность.

— Не пойдет, Тесс. Случилось однажды, может случиться снова. И семье погибшего плевать, случайность это или нет. Он просто мертв.

— Только из-за Братства!

— Да какая разница, кто меня выпустил? Пока существует вероятность, что я окажусь на свободе и повторю то, что сделал вчера ночью. Я — монстр!

Он проклинал себя за то, чего не мог изменить. Неужели ему мало страданий? И я заглушила его единственным доступным мне способом — поцелуем.

Между нами словно чиркнула спичка и подожгла фитиль. Алек целовал меня так страстно, что я едва дышала. Одну руку он положил мне на затылок, другой обхватил за талию, чтобы я не смогла отодвинуться, но я и не хотела отодвигаться. Я потянула за воротник его халата, стремясь увидеть, потрогать, поцеловать как можно больше обнаженного тела.

Когда наши губы разъединились, я начала жадно хватать ртом воздух. Его губы скользнули по моей щеке, потом по виску.

— Моя милая Тесс. Ты заслуживаешь куда большего, чем я могу тебе дать. Не монстра, а порядочного человека.