Индивидуализация. Идеалы и ценности, смутные воспоминания о которых мелькают в голове, рассматриваю через кристаллическое ядро собственной личности, примеряя их на себя, позволяя им обновить и отточить мой взгляд на мир. Это – источник несокрушимой внутренней силы, который может стать источником извечной слабости. Противоречиво… но очень интересно.

Универсализация. Катализатор духовной жизни. Крещендо, катарсис. Осознание высшего разума, и своего нежелания с ним больше общаться. Гм. Ну и ладно! Обойдусь как‑нибудь и без этого.

Я открыла глаза, мягко танцуя в безымянной темноте и задумчиво рассматривая личность, которая получилась в результате всех этих самокопательных упражнений. Да, не слишком приятная дама. И не слишком умная И не слишком смелая.

Стоит ли позволять ей существовать дальше?

Позволить существовать той, которая погубила уже стольких? Но вместе с этой знакомой, полной горечи и малодушия мыслью пришла и другая: какой бред! Здесь, где я сейчас нахожусь, не место глупым иллюзиям. Я знала совершенно точно, что именно сотворила со всеми теми беднягами, которых сюда отправила… и знала, что им до меня нет никакого дела. «Во имя милосердной Ауте, не делай из нас застывшие символы», – сказал Л'рис. Смерть – это конец и начало всего. Те, кого волновали такие детали, как месть, оставались в верхнем мире, пусть даже и в роли призраков.

Те же, кто по‑настоящему мертв, они не… не… Они просто другие. Бессмысленно проецировать на них наши чувства. Для Иннеллина и моей дочери не имеет особого значения, присоединюсь я к ним сейчас или чуть позже. Детский плач, звеневший в ушах, принадлежал мне самой. И только мне.

Хорошо. А как насчет живых? Нужна ли моя смерть родным и близким тех, кого я погубила?

Я сердито дернула ушами. Что касается эль‑ин, то эти крылатые заговорщики достаточно ясно выразили свое мнение. Яснее уже просто некуда…

Оливулцы… Они ведь в любом случае не узнают правды. Останусь ли я жить или погибну, для них Антея тор Дериул‑Шеррн навсегда закончила свое существование на том памятном Балу. На глазах у всей Ойкумены. Окончательно и бесповоротно. Что бы я сейчас ни решила, для оставшихся в живых подданных Империи это никакого значения иметь Не будет.

Это не будет иметь значения вообще ни для кого из Моего прошлого.

А как насчет будущего? Как насчет тех, кто еще может пострадать от израненной когтистой твари, слишком невежественной, чтобы контролировать собственную глупость? Нефрит, на собственной шкуре убедившаяся, что такое сорвавшаяся с цепи вене, явно считала, что выпускать меня из потустороннего мира не стоит. Хотя бы просто во имя спокойствия всех живых.

Нет. Не так. Она считала, что не стоит выпускать меня, если я сама не хочу выйти. Как там сказал Аррек? «Тебе обещана свобода выбора».

Мило.

Усилием воли прогнав раздражение, я с зубовным скрежетом заставила себя думать. Вспоминать. Вспоминать даже то, о чем хотелось бы забыть, забыть навсегда. Как же стыдно. Тай, отчаянный лаэсский мальчишка. Твоя смерть была столь глупой, столь бессмысленной, так просто было ее избежать. Но одному ты действительно научил меня – ответственности. Очевидно, урок оказался недостаточно суров.

Вдруг стало понятно, почему Нефрит обрушила меч на наш сияющий мост к освобождению. Странно было лишь то, что я могла не видеть этого раньше. Ответственность. Ключевое слово.

Антея тор Дериул (а позже и Шеррн) неслась по жизни, как сорвавшаяся с тормозов атомная бомба. Теряла управление на крутых поворотах, зашибала случайных прохожих. И в любой момент угрожала рвануть. Шестилетний человеческий детеныш демонстрировал миру более высокий уровень самоконтроля, чем почтенная Хранительница Эль.

Я совершала одну непоправимую глупость за другой, а потом выла на луну, на звезды и солнце, отчаянно жалея себя, любимую.