|
Она вообще была ни на кого не похожа. Хрупкое, истонченное создание – даже среди себе подобных эльфийка казалась уязвимой. Округлые когти выглядели совсем не угрожающе, выглядывающие из‑под верхней губы клыки казались скорее диковинным украшением, нежели оружием. Кожа женщины была светлой, но не безупречной белизны, как у Зимнего, а ближе к тому розоватому оттенку, который характерен для людей. Простое белое платье – что странно, поскольку белый никак не мог быть ее личным цветом. Волосы эль‑леди, стянутые в высокий хвост, переливались нежно‑розовым, с вкраплениями лавандовых, фиолетовых и золотистых прядей, и почему‑то это выглядело естественно. Диковатый разрез светло‑голубых глаз подчеркивался странным макияжем: воспаленно‑красные тени заставляли глаза казаться припухшими, точно на грани слез, и это добавляло облику женщины какой‑то бессильной грусти.
Эль‑леди завораживала своей юной уязвимостью. Завораживала… Ворон очнулся, лишь когда заметил взгляд, брошенный на незнакомку стоящим рядом с ним воином. Взгляд, в котором читалось искреннее почтение, крепко замешенное на здоровом страхе. Так на беззащитных юных дурочек не смотрят. Оперативник попытался запустить боевой режим – и был блокирован. Из‑за спины что‑то неразборчиво, но угрожающе зашипел Страж Крови. – Это он? – Голос незнакомки оказался очень тихим и очень мелодичным. Ответил ей Зимний. – Да, торра. И я все еще считаю… – Благодарю вас, воин. – Да, торра. Даже сквозь напряжение оливулец мысленно присвистнул. Вот это да! Общество эль‑ин – матриархат. Как у хрупких и по большей части довольно безалаберных эль‑леди получается контролировать сильных, агрессивных и чертовски умных эль‑лордов, до сих пор оставалось загадкой. Особенно если учесть, что соотношение полов на Эль‑онн было примерно один к десяти и каждая женщина представляла собой слишком большую ценность, чтобы быть чем‑то, кроме тщательно оберегаемого сокровища. Возможно поэтому, когда двадцать лет назад космические пираты попытались было захватить в рабство несколько эльфиек, реакция Хранительницы была немедленной и жесткой. Очень. От похитителей не осталось ничего, что можно было бы похоронить. И сразу после того случая все девушки были отозваны обратно на Эль‑онн. Конечно, некоторые и сейчас изредка появлялись в Ойкумене, но в основном с сугубо официальными миссиями и под такой охраной… Даже здесь, в Вэридэ‑онн, встретить эльфийку было большой редкостью. Насколько известно Ворону, единственная, кто жила здесь постоянно, – сама темноглазая Вэридэ тор Шеррн, личная посланница Хранительницы. Но и ставший притчей во языцех пиетет эльфов к существам женского пола, частично распространявшийся даже на представительниц людской расы, не объяснял того, почему так спокойно и властно эта девчушечка поставила на место одного из древнейших и могущественнейших воинов, известного, помимо всего прочего, пугающе крутым нравом. Кем она может быть? Будто услышав его мысленный вопрос, женщина повернулась в сторону Ворона. – Прошу простить нашу невоспитанность, смертный. Я – эль‑ин Тэмино тор Эошаан, Мать клана Эошаан. Боюсь, что некоторое время мне придется побыть вашим непосредственным начальником. – Она действительно извинилась: губами и чуть шевельнувшимися ушами. Невероятно для эль‑ин. У Ворона тут же возникла жутковатая уверенность, что эти красивые губы часто улыбаются, но мало смеются. Слушать дисгармоничные, но такие музыкальные переливы тихого голоса можно было бесконечно. Он промолчал, потому что сказать что‑нибудь, кроме «Да, торра», было немыслимо. Мать клана. Это многое объясняло. Но… Что‑то в ней было не так. Чуть меньше высокомерия, чуть больше сочувствия. В ее присутствии остальные даже озаботились несколько прикрыть собственные эмоции, дав Ворону наконец сосредоточиться хоть на чем‑то, помимо пси‑защиты. |
