— Патрик, в чем дело? — спросила она.

— Я хочу поцеловать тебя. Вал, и я едва удержался, чтобы не сделать это при всем дворе.

— А если я против того, чтобы меня целовали, милорд? — Все это было очень забавно, и она почти была готова рассмеяться. Как круто изменилась ее жизнь!

— Валентина Элизабет Ровена Сен-Мишель, — нараспев произнес Патрик. — Я не могу поверить, что ты заведешь любовную интрижку, особенно с учетом того, что ты почтенная вдова в трауре по мужу.

— Вы подслушивали? Ах! Негодяй! — она покраснела, одновременно размахиваясь, чтобы ударить его, но он схватил ее за руку и поцеловал ладонь. Этот поцелуй заставил ее затрепетать.

— Неужели, голубушка, ты поверила, что я позволю Тому Эшберну победить меня? — Он притянул ее ближе и ловко, прижав ее руки к бокам, заключил в объятия.

— Вы не имеете права шпионить за мной, Патрик Бурк! — Она гневно сверкнула глазами. — Черт бы побрал всех мужчин!

Его аквамариновые глаза гипнотизировали ее, они говорили о том, чего сейчас он не мог доверять ни голосу, ни словам, они заставляли ее мучиться и отводить взгляд в сторону. Потом очень медленно он наклонил свою темную голову и прикоснулся к ее губам. И теперь никакие силы не могли заставить ее отказать ему. Он целовал ее самозабвенно, и она ответила на его поцелуй. Ей хотелось драться с ним, оттолкнуть его, но сил на это у нее не было. Подняв голову, он поймал ее взгляд и стал целовать ее вздрагивающие губы мягкими, быстрыми поцелуями. Осторожно и нежно он высвободил одну ее грудь и, положив ее на свою большую ладонь, ласково смотрел на нее.

— Не надо! О, не надо! — прошептала она, чувствуя, как ее щеки начинают гореть, когда прямо на ее глазах розовый сосок стал тугим, как прихваченный октябрьскими заморозками бутон, хотя Патрик еще и не дотронулся до него.

— Ты не представляешь, — пробормотал он, — как ты изумительна, милая. Твой рот измят моими поцелуями, и твои прекрасные глаза согреты чувством, которого ты еще не понимаешь. До своего смертного часа я буду жалеть о том, что позволил тебе выйти замуж за Эдварда Бэрроуза, когда я хотел, чтобы ты стала моей. Повторяю, Вал, это не ошибка. Ты принадлежишь мне. — Он поцеловал маленький сосок, и неистовая дрожь пронзила ее.

— Я сама себе хозяйка, — выдохнула она. Ее наполняло желание, которое явно нравилось ей.

— До тех пор, пока ты не стала любовницей Тома Эшберна. Он обольстит тебя, а ты очень ранима. Эдвард Бэрроуз, может быть, и был холоден, как рыба. Господь да упокоит его душу, но, когда он лишил тебя невинности. Вал, он высвободил страсть, которую мужчина, подобный ему, не мог и представить. Только настоящий мужчина может поддерживать такие чувства, а ты, моя красавица, уже горишь от страсти. Развлекайся. Если тебе хочется, флиртуй с Томом Эшберном, но помни, голубка, что тебе суждено стать моей женой, после того как ты кончишь носить траур по Неду Бэрроузу, — заключил Патрик.

Она мягко высвободилась из его дразнящих объятий и поправила свое платье.

— Лорд Кемп не хочет обольстить меня, Патрик, — сказала она. — Он тоже хочет жениться на мне. Вы хотите жениться на мне… он хочет жениться на мне… а я не хочу вовсе выходить замуж. Интересно будет посмотреть, кто возьмет верх, — ответила она упрямо.

Патрик Бурк ухмыльнулся.

— Ну, милая, будет по-моему. Я хочу напомнить тебе, что мы. Бурки, привыкли получать то, что нам хочется.

— Неужели, милорд? Ну, тогда посмотрим. Мне еще четыре месяца предстоит носить траур по Неду, — напомнила она.