Эндри села рядом, и он тут же обнял ее.

– Твои родители ведь оба ученые? – спросила она, придвигаясь к нему поближе.

– Моя мать – биолог, – ответил он, щекой пробуя мягкость ее волос. – Отец же мой... естествоиспытатель.

Легкой паузы, сделанной им, Эндри не заметила. Все ее внимание было занято сладостной дрожью, сотрясавшей ее тело от головы до пят. В восторге от этого ощущения, она еще крепче прижалась к Полу.

– Тебе холодно? – Чтобы посмотреть ей в глаза, Пол откинул голову назад. – Тепло моего дома совсем близко, и оно ожидает тебя, Эндри.

А Эндри вдруг действительно стало холодно – до озноба – где-то там, внутри. По причинам, которых она не могла бы назвать, она все еще не решалась идти с ним в его дом.

– Нет! – И, откашлявшись, добавила более спокойно: – Нет, Пол, мне совсем не холодно.

Пол вздохнул.

– Значит, ты еще не совсем готова. Да, моя Эндри?

У Эндри было странное чувство, будто он имел в виду нечто гораздо большее, чем ее неготовность вступить в его дом. Отбросив эту мысль, она ответила:

– Да, пока да, Пол. Пожалуйста, потерпи еще немного.

– Буду терпеть, сколько смогу, сердце мое, – вымолвил он и тем самым еще более смутил ее. – Тебе понравится мой дом, – продолжал он. Затем, после некоторого колебания, добавил: – Это точная копия дома, который ждет меня на родине моего отца.

Удивленная, Эндри отпрянула от него.

– Ждет тебя? – повторила она, уставившись на него. – Не понимаю. Ты хочешь сказать, что собираешься переехать туда когда-нибудь?

– Да, – ответил он. – Именно там, как нигде более, я чувствую себя в родных стенах.

Ощутив закравшееся в душу предчувствие одиночества, но не желая признаться в этом, Эндри воскликнула:

– Но что будет с твоей работой? Карьерой?

Пол притянул ее обратно к себе.

– Я могу работать и там, сердце мое, – уверил он ее, – и любить тоже.

Любовь. Это слово прозвучало между ними впервые. В ее судьбе оно до сих пор роковым образом неразрывно связано было с двумя другими словами.

Любовь.

Вера.

Измена.

Эндри вдруг охватил необъяснимый ужас, и она изо всех сил прижалась к Полу.

– Держи меня, Пол, – взмолилась она, – держи меня крепче.

– Это как раз то, что я собираюсь делать, сердце мое, – откликнулся он. И, приподняв ее голову, он опустил свою, приблизив губы к ее рту. – Я намереваюсь держать тебя и никогда не отпускать.

Когда их губы встретились, непонятный страх Эндри немедленно обратился во вполне объяснимое желание. Влекомая страстью, на какую она вообще считала себя неспособной по отношению к любому мужчине – реальному мужчине, – Эндри обвила руками его шею и самозабвенно отдалась поцелую.

Пол целовал глубоко и пылко, и жадность, с которой его губы и язык пили сладость ее рта, казалась ей сильнее ее собственной. Его руки, нежно гладившие спину, внезапно покинули прежнее место и заскользили по округлостям груди Эндри, заставляя ее трепетать от волнения.

Чутко послушная чувствам и желаниям, которые только он один сумел пробудить в ней, Эндри с равным жаром отвечала на поцелуи Пола и руками невольно повторяла его ласки.

– Эндри, Эндри! – Как безумный повторяя ее имя, Пол медленно опустил ее спиной на мягкую траву и лег, накрыв собой ее дрожавшее тело.

Эндри инстинктивно развела ноги, предоставляя ему самое удобное на свете ложе. Он чуть подался назад, и, не отрывая взгляда от глаз Эндри, осторожно поднял ее юбку до пояса.