— Опять неприятности, — вздохнул Шебаршин, — в Болгарию приехали сотрудники ЦРУ, выдают себя за операторов, хотят все о нем узнать более подробно. Нам повезло. Главный врач больницы, в которой лежал двойник Юджина, оказался порядочным человеком. Благодаря его звонку мы знаем теперь об этом. В больнице они, конечно, ничего не найдут. Но, по нашим сведениям, они были и в институте, где якобы учился Юджин. Теперь они наверняка поедут в Елин-Пелин.

Наши сотрудники следят за ними, но ничего конкретно сделать не смогут. Вы ведь понимаете. Это уже не та Болгария и не те условия.

— Понимаю, — Крючкову было неприятно само упоминание об изменившейся ситуации, как будто в этом общем развале был отчасти виноват и он сам. — Что думаете делать?

— Не пускать их туда невозможно, — словно рассуждая, сказал Шебаршин, в прошлом году там были наши сотрудники из внешней контрразведки. Как будто все чисто. Но все предусмотреть просто невозможно. Боюсь, что американцы сумеют найти какие-нибудь фотографии. Достаточно одной, и вся дальнейшая работа Юджина поставлена под вопрос.

— Что передает Циклоп? — спросил Крючков. — Пусть он точнее узнает о наблюдении за Юджином. Может, даже сумеет оказать ему косвенную помощь.

— Не получится, — возразил руководитель советской разведки. — Судя по всему, они уже серьезно подозревают Юджина. Ему и так пришлось переехать в Канаду. Связной передает, что за Юджином часто следят. Мы уже проработали вопрос о его возвращении.

— Он вам больше не нужен? — удивился Крючков.

— Еще как нужен. Вы же знаете, сейчас его фирма выходит на прямые контакты с рядом германских фирм. Проникнуть в Германию из Канады это лучшее, что мы можем себе представить. С его помощью мы могли мы проверить большую часть оставленной в Германии агентуры. Он будет вне всяких подозрений в Европе.

По-моему, ему нужно перебираться в Европу.

— Думаете, американцы оставят его в покое?

— Конечно, нет. Но, во всяком случае, он получит небольшую передышку.

По сообщениям Циклопа, у ЦРУ пока нет точных доказательств вины Юджина. Они все проверяют, пытаясь установить, что скрывается за его деятельностью.

— Надеюсь, сам Циклоп вне подозрений? — спросил Крючков.

Под этим именем скрывался кадровый офицер ЦРУ Олдридж Эймс, завербованный ПГУ КГБ еще при Крючкове, в восемьдесят пятом году. Эймс курировал вопросы, связанные с работой КГБ, и был в курсе всех событий, так или иначе связанных с деятельностью советской разведки и контрразведки. Но даже Эймс не знал, что у ЦРУ уже имелись точные сведения по деятельности Юджина, или Кемаля Аслана. Аналитическая служба ЦРУ сумела вычислить несколько сообщений Юджина на основе анализа данных своих агентов из Москвы. Эймс об этом пока не мог знать.

— Он наш самый ценный агент в ЦРУ, — сказал Шебаршин.

— Да, — Крючков помолчал, — нужно очень быстро отозвать Юджина. Пусть Циклоп все осторожно проверит. А вы готовьтесь к приему Юджина. Если он переедет в Германию, нам будет намного легче его вытащить оттуда в случае опасности. Все-таки в Восточной Германии пока еще стоят наши войска.

— Я пошлю сообщение, — согласился генерал. Когда начальник ПГУ вышел из кабинета, председатель КГБ встал и, пройдя в комнату отдыха, сделал несколько гимнастических упражнений, широко разводя руки. Потом прошел к столу, стоявшему в комнате отдыха. Сел на стул и закрыл глаза. Он помнил тот день, когда Юджин должен был улетать в Болгарию. Это было семнадцать лет назад. Как тогда все было просто и ясно. Юджин сделал очень много полезного, но, кажется, и его возможностям приходит конец.