|
Она была одного роста с Алекс, элегантная, сияющая и экзотичная, как тропический цветок. Смеясь, она обняла Гэвина. – Мой дорогой Эллиот! Как давно вас не было! – Не может быть – Джин Кань собственной персоной! – Гэвин обнял ее с сердечностью давнего друга. – Или мне нужно называть тебя Мей Лиан? – Называй меня Трот. Алекс была заинтригована, услышав в голосе женщины настоящий шотландский акцент, совсем как у Гэвина. Лондон, оказывается, куда интереснее, чем ей представлялось двенадцать лет назад. – Трот, позволь представить тебе мою жену Александру Эллиот. – Рада познакомиться, миссис Эллиот. – В тоне хозяйки дома сквозила глубоко запрятанная печаль – видимо, далеко не все признавали своей азиатскую графиню. Алекс подумала, что хорошо бы познакомиться с этой женщиной поближе. – Выходит, вы знаете Гэвина еще с Макао? Надеюсь, вы расскажете мне о его похождениях? В глазах Трот заплясали веселые огоньки. – С удовольствием. Мужчины переглянулись. – Это была ужасная ошибка, – покачал головой Гэвин, – познакомить их. – Непоправимая, – сокрушенно произнес Рексхем. – Будем надеяться, что обед помешает их заговору. Так оно и вышло. За столом завязался общий разговор, и Алекс узнала много нового о китайском периоде жизни хозяев дома. Ей нравилось открывать неизвестные страницы жизни Гэвина. Изысканный обед состоял из риса и нескольких китайских блюд, дополнявших обычную английскую кухню. Тонкий вкус графини чувствовался во всей обстановке, добавляя к элегантности Запада таинственный аромат Востока. Наконец обед подошел к концу. – Мне всегда не нравилось, что мужчины оставляют своих дам, чтобы посидеть за портвейном, но нам с Максвеллом – то есть с Рексхемом – нужно кое что обсудить. Дамы простят нас, если мы пообещаем не очень увлекаться беседой? – спросил Гэвин. – Конечно. – Графиня поднялась и взглянула на Алекс: – Милая Эллиот, не хотите ли познакомиться с нашим малышом? – Как вы догадались, что для меня это самое большое удовольствие? – воскликнула Алекс, когда они вышли из столовой. – Я не догадалась, просто мне самой очень хотелось его увидеть. – Что может быть естественнее? У меня девятилетняя дочь. – Алекс улыбнулась. – Я раньше не понимала, как человек может полностью раствориться в своем ребенке. – Такое понимаешь, только став матерью. Обменявшись взглядами, женщины поднялись по лестнице. Когда они подошли к детской, то уже называли друг друга по имени. Увидев их, маленький мальчик оторвался от кубиков и, раскинув руки, бросился к матери: – Мама! – Доминик, радость моя! Трот подхватила его на руки и, покачивая, мурлыкала что то нежное и непонятное. Кажется, она говорила по китайски. Алекс не понимала слов, но интонация была присуща этому языку. – Хотите подержать Доминика? Наш маленький виконт очень общительный, – предложила Трот. – С радостью. Алекс обняла теплое маленькое тельце. Малыш, моргая, с минуту смотрел на нее, а потом звонко чмокнул в подбородок. Алекс засмеялась, когда он ухватился за ее ожерелье. – Мы подружились. – Он чувствует добрые руки. – Он такой красивый, – грустно улыбнулась Алекс. – Спасибо, – улыбнулась Трот. – Вы чем то расстроены? – На пути в Лондон у меня случился выкидыш, и ваш прелестный малыш напомнил мне об этом. – Алекс высвободила ожерелье из детского кулачка и вернула ребенка матери. |
